Искра

Удобная, выложенная округлыми камнями дорожка обрывается, и мы сбавляем шаг. Цветы вокруг становятся невзрачнее, бузина и черемуха гуще, деревья выше — сад переходит в старый парк с шепчущими над головой дубами и кленами. Домик привратника раньше стоял у самых ворот, но лет двести назад, а может, даже целых триста — еще до того, как имение стало просто одной из резиденций графов МакЛин, прадед Мэри расширил поместье, и коттедж теперь прячется в глухом углу, среди дрожащих осин и терновника. Если не знать, где он — не найдешь.

Здесь сыро и как-то жутко. И голосов не слышно. И птиц — только взлетела, громко каркнув, ворона.

Мэри притихла, смотрит то на меня, запыхавшуюся от бега, то на старый дом с крышей, усыпанной прошлогодними прелыми листьями.

— А почему у вас в поместье живет проклятый? — шепчу я.

— Он дедушкин ублюдок… Только никому не говори, что я это сказала! — щиплет она меня.

— Никогда! — клянусь я.

— И не смотри ему в глаза, иначе умрешь! — инструктирует Мэри. — Поняла?

Я киваю. На самом деле, я бы прекрасно обошлась без этого Джонса, и мама, наверное, волнуется… А папа скажет, что я расстраиваю его своими шалостями. Но не могу же я бросить Мэри одну!

Моя подружка решительно поправляет ленту на прямых, зеркально-гладких волосах с зеленоватым отливом — наследие Морской Девы — и бросает в дверь дома камень. Удар выходит неожиданно громким, и мы испуганно приседаем.

Дверь обита листами железа.

Камень падает на ступени, катится вниз и останавливается рядом с лужей.

Тишина.

— Мне кажется, здесь никого нет. — Только наверняка привидения, но неупокоенных духов я боюсь, и потому не упоминаю.

— Не может быть! — топает ногой Мэри. Она сбежала от Пембрук, пропустила чай, вымазала панталоны, лазая под розами, и ради чего?

Когда Мэри злится, кончики ее ушей становятся чуточку острее, а зрачок вытягивается как у кошки. Мама говорит, что у Мэри дар Старой крови, и я ей немножко завидую. С другой стороны, перепонки между пальцами я бы себе не хотела. Мэри их стесняется и прячет под митенками.

Камни летят в дверь один за другим. Стучат, прыгают, шлепают по луже, разбрызгивают зацветшую воду.

— Никого, — повторяю я и тяну Мэри обратно, к прячущейся за терном тропинке.

— Я посмотрю, что там внутри.

Мэри старше на четыре года, но порой мне хочется залезть на табурет — чтобы оказаться выше — и хорошенько ее потрясти.

— Я тебя не пущу, — хватаю я ее за рукав. Мэри сердито вырывается. — А вдруг там крысы? — нахожу я аргумент. Это работает — крыс моя подружка не любит.