Искра (СИ)

В каком бы ты не был обличии, но теперь я ни за что не спутаю тебя с другими! И не повторю старой ошибки, когда искал тебя, не замечая рядом с собой потерянной драгоценности.

Боги, какая же долгая у нас с тобой была ТА жизнь! И сколько в ней оказалось намешано. И ведь за все тысячелетия мы даже не устали друг от друга. Так и продолжали жить, любить и дышать в унисон…

Теперь я помню все. Я помню горе и боль. Все наши ошибки и свершения… дни и ночи… радости и беды… страсть обладания…помню наших детей, что мы привели в ту жизнь!

Боги! А я то думал, что схожу с ума, когда видел сны о несуществующем мире! А это всего лишь просыпалась моя память о тебе… искала… звала… тосковала. И то проклятое заклятие… самое первое, смытое кровью дракона. И другое, уже окончательно связавшее нас на все воплощения.

Голова кружится от увиденного и пережитого. Картины прошлого и настоящего мешаются, разрывая сознание неистовой болью. Боги и демоны, да когда же все это закончится?!

ГДЕ ТЫ, РЭНИ?!!!

И резкий обрыв воспоминаний!

Он стоял в когда-то давным-давно виденном саду… там, среди искрящихся под одинокой луной сугробов, в небольшой ротонде на мраморной скамье сидел озябший и потерянный Рэниари.

В прошлый раз Эдмир не сумел пробиться сквозь незримый барьер, но теперь, поскрипывая снегом под подошвами сапог, беспрепятственно прошел в беседку и опустился на колени пред ни на что не реагирующим мужем.

Взял в ладони его холодные руки.

— Заблудился, малыш? — Тихо спросил, согревая дыханием полупрозрачные пальцы Рэни-из-сна. Тот как-то замедленно перевел на старшего короля взгляд непривычно потемневших глаз, но промолчал. И Эдмир решительно скинул с себя плащ, укутывая юношу теплым мехом полярных песцов.

— Пожалуйста, вернись! — Шепнул он, прижимая к себе не сопротивляющегося супруга. Тот как-то нерешительно покачал головой.

— Зачем? — Спросил неэмоционально, словно заново вспоминая слова. — Здесь мне не больно… так пусто и спокойно…

— Ты нужен мне, — отозвался Эдмир, поднимая на руки легкое тело любимого. И услышал в ответ:

— Как Искра?

— Как тот, кого я люблю, — упрямо ответил Эд, выходя из беседки. Но в душе кольнуло от боли потери. Если бы только вспомнить чуть раньше — он бы не допустил повторения прежней ошибки!

— Всем нужна только Искра, — равнодушно произнес Рэни, запрокидывая к одинокой луне бледное лицо с кристалликами льда на заиндевевших ресницах.

— Не всем, — заглянул в незрячие глаза юноши Эд. — Не всем… Если ты не веришь мне, то поверь… вернись хотя бы ради сына! Ради Баррэта, ради Черныша, что плачет у твоей постели! Разве у тебя нет, ради кого возвращаться?!

И Рэниари соскользнул с его рук, становясь на оттаивающие плиты сада…

…В действительность Эдмир вернулся довольно болезненным рывком… как-то враз… дернулся и сел в кресле.

Оказывается, он на половину сполз на пол. И сейчас тело ломило от неудобной позы.

— Как вы, ваше величество? — Тихонько вопросил Итарон, наклоняясь над племянником. У короля сложилось впечатление, что родной дядюшка до сих пор не может определиться со своим к нему отношением: то ли все-таки родня, то ли полный вассалитет.

— Со мной все хорошо, — нетерпеливо отмахнулся Эд, жадно вытягивая шею в сторону постели. Но там творилось нечто несусветное — слышались взвизги, плач, жалобное мяуканье. Вокруг суматошно мельтешили жрецы, маги и целители. Заполошно метались слуги с одуревшими от счастья лицами. Кто-то что-то ронял и тут же торопливо кидался собирать осколки.

— Вы справились, государь, — с неизбывным облегчением отозвался Итарон. И Эдмир с удивлением заметил слезы на глазах старого волшебника. Но вспомнил он о них лишь много часов спустя — сейчас все его внимание привлекал слабый голос Рэниари, едва слышимый за общим шумом в спальне.

И Эд, бессильно распластавшись на своем кресле, сам едва не заплакал.

Он действительно справился!

— Государь, — тихонько обратился Верховный жрец к повелителю. Оказывается, он стоял тут же. — Вы расскажете супругу правду?

— Вы… — вскинулся король, глядя пытливо на двух стариков. Те, чуть помедлив, дружно кивнули.

— Мы видели не все, — пояснил Итарон, пряча глаза. — Но основное уловили.

— Нет, — тут же нахмурился Эдмир, прекратив улыбаться. — Это только моя ноша. И мне ее нести. И только мне исправлять старые ошибки. Я не хочу, чтобы Рэниари помнил о прошлом. Ему хватает и своего горя.

— Как пожелаете, государь, — поклонился Верховный жрец, пока Итарон молча смотрел на племянника. — Но знайте, что отныне храмы стоят на страже интересов вашего супруга. Пожалуйста, сделайте его счастливым. Вы с ним действительно связаны.

И тихонько вышел. За своим Верховным гуськом потянулись и остальные жрецы. А Эдмир, более не отвлекаясь ни на что, поднялся на ноги и, шагнув к постели, рывком вырвал из объятий Баррэта любимого мужа. Чтобы просто и без затей прижать к груди и зацеловать до беспамятства…

…Рэниари проснулся глубокой ночью.