Искра в аметисте

Тетки молча оторвались от созерцания гобеленов и с интересом стали наблюдать за мной.

— Видите ли, за всю свою короткую жизнь я всякого повидала, — продолжала я свой незамысловатый рассказ. — Именно в обители Пречистой я нашла убежище от всех невзгод. Она стала моим домом, там я обрела семью. Никто меня не попрекал за мое происхождение, не пытался унизить или обидеть. Я была счастлива. Придворная жизнь слишком суетная, здесь есть место соперничеству, стремлению к сомнительному совершенству, но нет места таким простым понятиям, как дружба, любовь и сострадание.

— Не будь так категорична в своих суждениях, дорогая, — наконец-то промолвила тетушка Катрисс, протягивая мне фарфоровую чашечку для очередной порции чая.

— Разве при дворе ты не познала массу всего интересного?

— Пока я познавала столичные интересности и тешилась местными диковинками, лишилась самого важного сокровища, о котором стала забывать, — темный отвар тонкой струйкой заполнил чашку тетушки. — Я лишилась дружбы.

— Вот как? — красиво очерченные брови Лейды взметнулись вверх. — Вы считаете, что придворная жизнь вас недостойна.

В ее словах звучала ирония.

— Боюсь, что это я даже на цыпочках не дотягиваюсь до высокого общества с его искусами. Вернее, я не понимаю, в чем их прелесть.

— Право же, вы мне в этом напоминаете Майло, — рассмеялась гостья. — Он тоже ненавидит всю эту суету. Это и послужило камнем преткновения, когда он в первый раз просил моей руки.

Вот он — первый удар. Вардас просил ее руки и не единожды. А я-то дура! Уши развесила! Стоило ему только прикоснуться ко мне.

— Я была молода, мне хотелось развлекаться как можно больше, а вот Майло был предан работе. Скучные фолианты на древнем языке на меня наводили тоску несусветную. А он пытался вытащить себя и сестру из нищеты.

Второй удар — Лейда знает все о канцлере или практически все. Мне он так и не раскрылся.

— Мне пришлось многое осознать прежде, чем я пожалела о своих решениях. Поэтому теперь я очень ценю то, что нахожусь рядом с ним. Стараюсь быть соратницей везде и во всем.

Третий удар — леди Хенсли ясно дала понять, что место рядом с Майло занято всерьез и надолго. Что ж рада за них. Совет им да любовь.

Без моего участия.

— А она — та еще штучка! — выдала свой неутешительный вердикт тетушка Габриэле. — И заявилась сюда не просто так, явно что-то вынюхивала.

Старая леди подозрительно прищурилась. Ивелессцев она недолюбливала.

— Ивелесская связная, копает под соперниц своей напыщенной принцесски. Тьфу! И на канцлера лапы свои задрала.

— О, леди Габриэле! — взмолилась тетушка Катрисс. — Будьте хоть немного благосклонны, и не переходите на эти ужасные простолюдинские речи!

— Я старая! — гордо заявила старушка. — Мне можно и выразиться, если очень душа просит.

— О, Боги! В таком случае, что же может попросить еще ваша душа? — матушка Легарта, наконец, отставила чашку с чаем. — По мне, так вполне симпатичная леди, слегка пресытившаяся вдовьим статусом, поэтому стремиться наладить личную жизнь весьма сомнительным способом.

Вот тут я согласилась с тетушкой Катрисс, но мысли высказывать вслух не стала.

— Не будьте столь подозрительны, леди Габриэле, да и нашей Гинтаре не помешают новые знакомства при дворе. Вот станет девочка победительницей в отборе, выйдет замуж за короля, а леди Лейда станет ей верной соратницей, будучи женою канцлера.

Печенье, которым я насыщалась в эту минуту, попало куда-то явно не туда, оттого у меня перехватило дыхание, а удушливый спазм сковал горло. Чтобы не распугать степенных дам, пришлось заткнуть рот рукой, получилось не очень изящно, зато действенно.

— Все мои предки были дознавателями! — бойко выдала тетушка Габриэле. — Я не могла родиться другой! Поэтому всякая ивелесская физиономия, находящаяся на наших землях, будет вызывать у меня подозрения. Эти предатели первыми заключили нечестивый союз с эльфами, продавшись им со всем потрохами! А теперь они хотят мира и дружбы, подослав свою расфуфыренную шпионку! Ну, нет! Будь осторожна с этой гадиной, Гинтаре, особенно завтра на балу, от ивелессцев добра не жди!

Я бы согласилась с ней, если бы, долго сдерживаемый, кашель в этот момент не вырвался наружу, освободив от плена мое дыхание и легкие. Крошки печенья, как щепки из-под топора бойкого плотника, градом осыпали платья теток. Глаза их округлились, но дамы тут же пришли в свое обычное меланхоличное состояние и с видом легкой брезгливости стряхнули крошево на пол.

— Вот, о чем я говорила, — сетовала леди Катрисс. — Гинте стоило бы поучиться манерам у леди Хенсли.

— Дорогая моя, жене короля не нужны никакие манеры! — парировала старая женщина. — Если она станет королевой, то взбрыки нашей Гинты тут же войдут в моду при дворе.

— Сомневаюсь… — утерев слезы, наконец, и я внесла свою лепту в беседу. — Что всем понравиться давиться печеньем за чаепитием.

9.4

— Я буду ждать нашей встречи на балу с нетерпением!

Слова, застрявшие в голове тревожным набатом.

А я вот этой встречи не желала бы, но избежать не получится.