Искра в ночи

Дорогая Бет, ты даже не представляешь, как ты меня поразила!

Вчера я вернулась с работы – пальцы в чернилах, волосы всклокочены, – и на камине в прихожей меня дожидалось твое письмо. Прямо сокровища Синей Бороды! Такой сюрприз! Уже столько недель от тебя не было никаких вестей. А потом я прочитала твое письмо и чуть не упала со стула.

Ты! Выходишь замуж!

Кто этот мужчина, который вскружил тебе голову? Все так неожиданно. Ты о нем почти ничего не писала. Конечно, я за тебя рада, но хотелось бы поподробнее. Чем он занимается? Где вы будете жить?

Ты спрашиваешь, как у меня дела. В общем, неплохо, при сложившихся обстоятельствах.

Мама говорит, что лучшее средство от скорби – не сидеть сложа руки, а чем-то себя занять. Остается лишь пожалеть, что она не следует собственному совету. Я стараюсь меньше общаться с домашними: Хьюберт и Гордон в глубоком трауре, Вера и Рут безучастно бродят по саду, Лоуренс целыми днями носится по поместью верхом на Звездочке, словно четвертый всадник Апокалипсиса. Все говорят только о Тедди.

Держимся и не сходим с ума только мы с папой. На работу и с работы мы ходим вместе и даже не упоминаем о Тедди. Хотя папа все-таки заказал просто гигантский памятник, чтобы заменить временное надгробие. Хьюберт говорит, этот памятник стоит целое состояние, но мы, наверное, можем себе позволить такие траты. Помнишь, какие мы были богатые? А пока шла война, мы приумножили это богатство в десятки раз.

Рассеется ли когда-нибудь эта гнетущая мгла, что затянула наш дом? Бет, я себя чувствую Рапунцель, запертой в башне злой ведьмой, и эта ведьма – всеобщая скорбь. Я знаю, что будь ты рядом, ты бы меня спасла. Без тебя мне приходится спасаться самой, и я не справляюсь. Дом стал могилой, и я похоронена в ней.

По сравнению с другими мы отделались малой кровью. (Миссис Дуглас потеряла всех своих сыновей. Всех троих, Бет!) Вера говорит, это слабое утешение. Она говорит, что поскольку мы с Тедди были особенно близки, я должна чувствовать эту потерю сильнее всех. Но я не хочу поддаваться отчаянию, как ему поддались все остальные.

Единственное, как на мне отзывается произошедшее – и я признаюсь в этом только тебе, – я плохо сплю. И временами мне кажется, что я это вовсе не я. Ощущение странное: я смотрю на свою руку и не верю, что это моя рука. Или мне начинает казаться, что все, что я вижу вокруг, это кадры из фильма, а не реальная жизнь.

В остальном жизнь в Форест-Роу постепенно налаживается. В магазинах уже появились продовольственные товары, не так много, как до войны, но не так уж и мало. Я работаю в администрации и в бухгалтерии на папиной фабрике, и как дочка главного управляющего получаю весьма неплохое жалованье, а значит, могу откладывать деньги на билет до Америки. (Я не отказалась от этой идеи, Бет!) Ты бы наверняка рассмеялась, увидев, как я исполняю приказы начальства. Ты всегда говорила, что у меня хорошо получается командовать, а подчиняться – уже не очень.

Я возобновила привычку подолгу ходить пешком. На днях я пыталась найти нашу Пещеру Грааля – помнишь, ты убеждала меня, что в ней спрятан святой Грааль? Но там все заросло колючим кустарником, и я не нашла вход в пещеру.

Я брела вдоль ручья и хотя понимала, что давно прошла мимо, все равно продолжала идти вперед. Пещеру я так и не разыскала, зато нашла кое-что другое, и эта находка застала меня врасплох.

Это каменный домик – или то, что от него осталось. Он очень старый: каменный пол, полуразрушенные каменные стены. Обвалившаяся деревянная крыша. Ясно, что там никто не живет уже очень давно. Домик скрыт за высоким густым кустарником, и, наверное, поэтому мы с тобой и с Тедди не нашли его раньше.

Продравшись сквозь завесу из веток и паутины, я вошла внутрь. Там стоял старый колченогий стол, на столе остались тарелка и миска, словно давний обитатель сел было обедать, а потом просто поднялся из-за стола и ушел навсегда. Внутри сохранился камин – на удивление хорошо.

Будь мы детьми, мы бы решили, что тут обитают призраки мертвых немцев, и назначили бы этот домик нашим тайным убежищем (Тедди потихоньку подкрадывался бы поближе и кидал бы камешки в окна, чтобы нас напугать). Но теперь это просто пустой дом в лесу.

Как ты понимаешь, ничего тут не сделаешь. Когда умирает кто-то из близких, сначала все окружают тебя сочувствием, все соболезнуют, все стремятся тебя поддержать. Потом все это блекнет и сходит на нет, и ты остаешься один на один с пониманием, что все, как всегда, только теперь в твоей жизни стало на одного человека меньше.

Не волнуйся, Бет, когда я приеду к тебе в Нью-Йорк, я буду такой же, какой ты меня помнишь. Я не позволю, чтобы меня раздавила война и все, что она принесла. Я поселюсь по соседству с тобой, где бы ты ни жила, и стану тебе помогать с детьми, когда они у тебя родятся. Это будет не совсем то, о чем мы мечтали детьми (помнишь, мы собирались выйти замуж за знаменитых актеров-братьев и сыграть свадьбу в один и тот же день?), но тоже неплохо. Я ни капельки не изменилась, поверь.