Искра в ночи

Мама кричит, что пора выходить. Извини, не могу больше писать – закончу сразу, как только вернусь.

В тот же день, позже

Уже совсем поздно – глубокая ночь, и явно не время усаживаться за письмо, – но я все равно не засну, пока не закончу рассказ. Ты знаешь, как я ненавижу недоделанные дела.

Там, в лесном домике, я оцепенела от страха. В голове несся вихрь пугающих мыслей, воображение разыгралось, рисуя всевозможные ужасы: от немцев, которые прятались тут целый год и не знали, что война закончилась… до волшебных созданий из сказок. Злые ведьмы, тролли под мостом. Но потом я разглядела фигуру во мраке у дальней стены. Там был человек, и он прятался от меня.

Мне стало стыдно за собственный страх, и страх отступил.

Я попыталась взять себя в руки.

– Кто здесь? – воскликнула я.

Долгая пауза. Я уже начала думать, что ответа не будет, и вдруг в темноте прошелестел голос:

– Кайзер Вильгельм.

Говорил мужчина, явно англичанин. Говорил насмешливо, но как-то нечетко, словно держал во рту камешки.

Потом была долгая тишина и возня в темноте. Я слышала, как он чешет голову, яростно растирает лицо.

Я поднялась на ноги. Мои руки уже не дрожали. Я взяла спички – они лежали там же, где я их оставила в прошлый раз, – и зажгла свечу с первой попытки.

Держа свечу в вытянутой руке, я подошла к дальней стене и посветила на незнакомца. Тусклые отблески пламени заплясали вокруг его сгорбленной фигуры. Когда из сумрака показалось его лицо, я шумно вдохнула и на миг задержала дыхание. У него не было одного уха, левая щека казалась оплывшей, как свечной воск.

Бет, я видела многих мужчин, искалеченных на войне, и я знаю, как надо себя вести: не вздрагивать, но и не притворяться, что ты ничего не замечаешь, смотреть в глаза, пожимать руки. Я все это знаю, но я никогда раньше не видела человека, так не похожего на человека.

– Ленор Олсток, – представилась я и протянула руку для рукопожатия, но все равно вздрогнула, когда он поднялся и прикоснулся к моей руке.

– Очень приятно, – сказал незнакомец.

У него был мягкий, учтивый голос, но с едва различимой смешинкой. Если он и заметил, как меня передернуло, то не подал вида. Он выпрямился в полный рост. Он был невероятно высоким, выше Тедди на целых два фута, если не больше. Настоящий великан.

У него за спиной я разглядела стоящий в уголке рюкзак и расстеленный на полу спальный мешок.

– Вы здесь ночуете? – спросила я.

– Уже пару недель.

– Я вас ни разу не видела…

– Я прихожу ближе к ночи. И всегда прячу следы своего присутствия, когда слышу, что вы идете. У меня куча времени на уборку. Вы ломитесь по лесу, как медведь.

Я вся напряглась и вдруг поняла, что никому не отдам этот маленький полуразрушенный домик.

– Это частная собственность. Вы проникли сюда незаконно.

– Ну… – проговорил он задумчиво. – Я заметил, что это строение любят и всячески обихаживают.

Он смотрел на меня в упор. По его изуродованному лицу нельзя было понять, насмехается он или же угрожает. Или и то и другое сразу.

– Послушайте, мисс Олсток, я верно запомнил? Мне здесь нравится. – Он указал пальцем вверх, и, проследив за его взглядом, я увидела – даже в тусклом свете свечи, – что самые крупные дыры в крыше уже заделаны. – Я хорошо потрудился, чтобы привести эту развалину в божеский вид. Может быть, мы сумеем договориться? Если у вас нет намерений и впредь разгуливать по ночам, нам даже и не придется пересекаться. – Он прислонился спиной к стене, держа руки в карманах. – Я весь день на охоте. Ухожу рано утром, прихожу ближе к ночи. Можно считать, что меня здесь нет.

– На охоте?

Он вздохнул и провел ладонью по лицу.

– За окаменелостями. Собственно, так я нашел это место. Искал ископаемые останки и наткнулся на этот домик… Очень удачно, как мне показалось.

Я пристально наблюдала за ним.

– Я не уверена, что…

– В здешнем ручье много чего интересного. Кости птиц, рыбьи скелеты, застывшие следы времени.

Я нетерпеливо приподняла руку.

– Меня не волнуют останки птиц и рыбьи кости. И я не вижу причин, почему я должна разрешить вам остаться.

Он небрежно взмахнул рукой, указав на свое обезображенное лицо.

– Достаточно ли сказать, что в силу некоторых обстоятельств мне сейчас крайне необходимо уединиться? И что вам следует проявить сострадание к герою войны? – Его голос надломился на последних словах, и я поняла, что он намного моложе, чем мне показалось вначале. Меня ввел в заблуждение его великанский рост.

Я ничего не сказала, только скептически на него посмотрела.

– Послушайте. – Он вдруг сделался очень серьезным, и его голос стал ниже на целую октаву. – В Лондоне люди на меня смотрят. В лесу… – Он кивнул в темноту за окном. – Енотам все равно, есть у меня лицо или нет. Понимаете, что я имею в виду? Мне нужно скрыться от всех. Разве вы сами пришли сюда не для того же? Чтобы скрыться от всех?

Я почувствовала, что краснею, но все равно покачала головой. Просто из духа противоречия.

– Нам всем нужно взять паузу, хоть иногда, – сказал он, обращаясь скорее к себе самому.