Искра жизни

Новый совет старейшин быстро взял лагерь под свой контроль. Уже к обеду заработала кухня. Вооруженные арестанты охраняли все входы в зону на случай возвращения эсэсовцев. Из представителей всех бараков был образован комитет, который уже работал. Создавались продовольственные команды, чтобы как можно скорей начать реквизицию съестного в окрестных деревнях.

– Я вас сменю, – обратился кто-то к Бергеру.

Тот поднял глаза. От усталости он уже ничего не соображал.

– Укол! – потребовал он, подставляя руку. – Иначе я упаду. У меня уже в глазах мутится.

– Я поспал, – ответил ему второй. – Теперь я вас сменю.

– У нас почти ничего не осталось для анестезии. Срочно нужно. Что, люди из города еще не вернулись? Мы послали их во все больницы.

Профессор Свобода из Брно, лагерник из чешского отряда, наконец понял, что происходит. Перед ним стоял смертельно усталый автомат, который продолжал работать скорее по инерции.

– Вам надо пойти поспать, – сказал он громче.

Бергер заморгал воспаленными глазами.

– Да-да, – откликнулся он, снова склоняясь над обожженным телом.

Свобода взял его под локоть.

– Спать! Я вас сменяю! Вам надо поспать!

– Спать?

– Ну да, спать.

– Хорошо-хорошо. Барак… – Бергер на секунду очнулся. – Барак сгорел.

– Идите в каптерку. Там для нас приготовили несколько кроватей. Идите туда и ложитесь. А через пару часов я вас снова разбужу.

– Часов? Да я как только лягу, так вообще не проснусь. Мне еще надо… в наш барак… там у меня…

– Да идите спать! – настаивал Свобода. – На сегодня с вас достаточно. – Он подозвал ассистента. – Отведите его в каптерку. Там кровати для врачей.

Он снова взял Бергера под локоть и мягко повернул в нужную сторону.

– Пятьсот девятый… – пробормотал Бергер уже в полусне.

– Ладно-ладно, хорошо, – успокаивал его Свобода, явно не понимая, о чем речь. – Пятьсот девятый, конечно. Все в порядке.

Бергер дал снять с себя белый халат и вывести себя на улицу. Свежий воздух обрушился на него, как удар штормовой волны. Бергер покачнулся, но на ногах устоял. Казалось, волна все еще несет его куда-то.

– Бог мой, ведь я оперировал, – произнес он и уставился на ассистента.

– Конечно, – ответил тот. – А то нет.

– Я оперировал, – повторил Бергер.

– Конечно, оперировал. Сперва только перевязывал да йодом мазюкал, а потом как пошел кромсать! За это время в тебя два укола вогнали и четыре чашки какао. Думаю, они тебе не повредят при такой-то нагрузке.

– Какао?

– Ну да. У этих сволочей чего тут только нет! Какао, масло и еще много всего!

– Оперировал! Я в самом деле оперировал, – шептал Бергер.

– Да еще как! В жизни не поверил бы, если бы своими глазами не видел. Это при твоем-то хилом весе! Но теперь тебе и вправду надо на боковую, хотя бы на несколько часов. Будешь спать в настоящей кровати! В кровати шарфюрера! Красота, скажу я тебе! Пошли.

– А я думал…

– Что?

– Я думал, уже не смогу. – Бергер смотрел на свои руки. Повернул их ладонями вверх, вниз, потом уронил. – Да, – сказал он. – Спать.