Искрящее сердце

– Чего веселишься? – сердито продолжал Кирилл. – Бой никудышный, игру продули, оба Капа пропали, на связь не выходят, хотя есть ПРАВИЛА, например, отметить победу и присутствовать при выборе следующего лидера. А тут… что делать, неясно, Капов нет. И еще один товарищ схлопотал отвод от всех топ игр за пособничество в бою врагу. Хорошо хоть не в нашей команде. Да что ты хихикаешь-то?

Кирилл пристально на меня посмотрел.

– Ты о чем-то знаешь? А ну, выкладывай!

Но я подумала, подумала, и не стала ему говорить всей правды. Ни про Тоба, ни про разговор Капов Кирилл ничего не узнал, иначе это узнал бы весь игровой мир, уж будьте спокойны! А мне хотелось, чтобы эта история закончилась хорошо, я ведь все еще верю в красивые сказки.

К следующему захвату нами была отработана версия, по которой полученная тактика нападения наших соперников была воспринята несерьезно, а оказалась чистой правдой. Я выступала свидетелем, что оба Капа встретились на территории портала, а так как портал не был использован, значит, Кап соперников победил нашего. Команды выбрали новых лидеров и каша заварилась заново. А я взяла отпуск.

– Не понравилось? – озадачено спросил Кирилл, когда я сообщила ему, что пока не могу играть.

– Сессия, – уклончиво ответила я.

– Ну, ладно тогда. Только помни, желающих играть много, потом места может не быть.

Я пожала плечами. Говорить, что мне, возможно, и не захочется вернуться, я не стала. Странно, как легко и быстро покинули мою голову мечты и мысли о службе в КГУ. Странно, как легко и прочно засели другие. Я их пока не могла осознать до конца, но одна там точно присутствовала: Тоб, номер 2Б, Петр Ставровский, ребенок полной семьи. Как это, когда у тебя есть папа? Я решила найти Тоба, но искать человека, которому запрещен доступ куда только можно представить, очень и очень непросто.

Каждый раз, когда я думала о нем, я повторяла, что желаю ему всего хорошего, желаю найти то, что он искал: человека, с которым можно быть рядом всю жизнь, но в глубине души я знала – это неправда. Я хотела, чтоб он не нашел ее, и тогда… тогда у меня был бы шанс.

Июнь, 2010 г.

Светка даёт в табло

Забор постепенно поднимался, вылезал из земли, и массивные стальные ворота вросли в него, как старый уродливый шрам. Клубы колючей проволоки поверху выглядели будто громоздкие ватные клочья – вот-вот свалятся вниз. Слева и справа у забора высились острокрышие охранные вышки.

– Да уж, не обманули, лагерь, как есть лагерь, – хмыкнула я. И правда, только не от слова «детский лагерь», а скорее от слова «лагерь строгого содержания заключённых». Тюрьма, короче. А пели-заливались в отделе по делам несовершеннолетних, будто мы чуть ли не развлекаться едем, отдыхать и жизнью наслаждаться. Обломайтесь-ка!

– Собаки сутулые, – пробурчала Светка, окидывая злым взглядом вышки и обиженно потирая щёку. – Как есть мрази.

– Да ладно тебе, смотри, погода какая. Весной пахнет, зеленью. Воздух нам не перекроют. Да и от мороза не сдохнем.

– Поражаюсь я тебе, Ясенька, – Светка продолжала тереть застарелый след фингала на скуле. – Жизнерадостная, аж в стороны дрищет. Не запачкаться бы.

– Лучше, чем в сини-жёлтые пятна ходить, как протухший жираф. И я не напоминаю, каким манером вообще сюда угодила.

Светка скривилась и отвела глаза. Признаваться, что виновата, она ни за что не станет, лучше сдохнет – я и сама такая, но совесть передо мной всё же мучит. Если бы она не нажралась и не устроила бы то злосчастное представление с мордобоем в конце, куда и мне пришлось за неё вписаться, не сидели бы мы сейчас в полицейском уазике и не ждали бы, покуда ворота отворят, чтобы зашвырнуть нас на реабилитацию – всё лето в этом самом лагере. Светку-то, конечно, давно пора куда-нибудь в подобное место поместить, но как тут оказалась я? Я? Ребёнок из приличной семьи, уравновешенный, который хорошо учится и никогда ни в чём подозрительном не был замечен? Всей моей вины – Светка-соседка, дочь вдовца-алкаша. Мы с ней с детства вместе, ели вместе, гуляли, уроки делали, теперь вот и до драк совместных дошло…

Я, конечно, думала, что родители нас отмажут. Меня, потому что любимая дочь, её – потому что кто ещё о Светке позаботится? Но они сказали – хватит! Вам обеим будет полезно побывать в реабилитационном лагере. Светке – чтобы знала, куда прикатится, если и дальше так катиться будет, тебе – для общего развития. Чтобы не расслаблялась, значит. Чтобы ценила, что в жизни имеешь.

Не то, чтобы я расстроилась. Просто неожиданно это всё случилось, ещё вчера мы со Светкой болтались по пустырю, дули пиво и траву за заброшенным стадионом, а сегодня – гляди-ка! – не успев очухаться, как королевны въезжаем на отдых в лагерь.