Искры гнева (сборник)

— Был здесь такой, — ответил с неохотой Касьян, поворачивая коня, чтобы отъехать. Но, взглянув на седоусого всадника, почувствовал почему-то к нему уважение и заговорил уже мягче: — Только что его повезли лиходеи. А куда — неизвестно. — И он указал рукой на дорогу, что вела на юг.

Головатый не спешил догонять возок. Ехал следом и наблюдал за ним издали. Когда убедился, что Семёна везут в Ясенево, сделал крюк степью и въехал в село с противоположой стороны.

Пустив коня в сад к Тымышу и оставив в избе побратима саквы, Гордей в накинутом на плечи плаще, под которым были спрятаны пистолеты, вышел на улицу, где уже собирались встревоженные ясеневцы.

Синько в той же, что и раньше, куцей чумарке, только в других, наверное не случайно заменённых, широких синих шароварах, которые были заправлены в сапоги с низкими голенищами, сидел на крыльце и смотрел с нетерпением на дорогу, словно ожидал дорогого гостя.

На возке, который вскоре подкатил к крыльцу, со связанными руками сидел Семён. Он спокойно, равнодушно окинул взглядом имение и с тем же безразличием взглянул на пана.

— Ты из работных соляного промысла? — спросил, прищурясь, Синько.

Семён утвердительно кивнул головой.

— В Торе с паном Грименко бывал?

— Да.

— Спрашиваю, в Торе? С Грименко? Говори!..

— Был.

— Где? Где был?

— В Торе.

— Ага!.. Всё верно! Картавишь. Значит, ты и есть мой ночной гость!.. — выкрикнул торжествующе Синько. — Подвела тебя буковка.

Он соскочил с крыльца, выхватил у одного из всадников арапник и начал остервенело хлестать связанного Семёна. При каждом ударе тело Семёна вздрагивало, но он не стонал, не кричал. Его молчание приводило в ещё большее бешенство Синька. Наконец он выдохся и, швырнув арапник, приказал забить Семёна в колодки и отправить в Торскую крепость.

Возок ехал улицей села. Семён стоял с деревянными колодками на руках и ногах и кланялся встречным. Люди выбегали из хат, шли вслед за возком. Толпа росла и росла. Верховые, сопровождавшие Семёна, окружили возок теснее, стали отталкивать людей лошадьми.

Глядя на окровавленного Семёна, ясеневцы начали возмущаться. Послышались угрозы. Люди выносили и бросали в возок узелки с едой, солому, чтоб Семёну было мягче сидеть.

Вдруг из одной хаты выбежала старая, седоголовая женщина и с криком: "Сыночек мой! Куда ж это тебя?!" — кинулась к возку.

Верховые загородили ей дорогу. Но люди оттеснили всадников, взяли женщину под руки, подвели к остановившемуся возку. Семён наклонился к матери. Рыдая во весь голос, она начала целовать сына.

Возок снова тронулся, и мать упала на землю. В этот момент рядом с Семёном очутилась среднего роста, круглолицая, черноволосая девушка в чёрной юбке и в белой, расшитой узорами на оплечье сорочке.

— Хрыстя. Невеста… — услышал Головатый чей-то голос.

Девушка припала к груди Семёна, поцеловала его, вытерла широким рукавом своей сорочки кровь на лице.

Конвоиры закричали на Хрыстю, начали стаскивать её с возка. Но на ходу делать это было неудобно. Тогда два всадника остановили лошадей, спешились и ссадили девушку. Однако Хрыстя снова забралась на возок и привязала себя расплетёнными косами к колодкам Семёна.

Один из конвоиров выхватил саблю и замахнулся, чтобы перерубить косу.

— Люди!.. — закричала Хрыстя, поднимая вверх стиснутые кулаки. — Люди!..

— Произвол!

— Разбой!

— Не дадим издеваться! — послышались грозные, требовательные голоса.

Толпа женщин, девушек ринулась к возку, оттеснила верховых. В конвоиров полетели камни, комья земли, палки. Чей-то камень попал в голову лошади. Конь рванулся, стал на дыбы, и всадник тут же вывалился из седла. Грянул выстрел. Конвоиры с пиками, с саблями наголо начали надвигаться на безоружную толпу.

С возка, развязав косу, силою сняли Хрыстю.

— Гони лошадей!

— Гони скорее! — закричали конвоиры.

Раздались выстрелы, они заглушили грозные крики, вопли. Лошади рванули возок, взбитая их копытами пыль заполонила улицу, укрыла серой пеленою возбуждённую толпу.

За селом, на повороте дороги, около дубовой рощи, отряд верховых остановился, а затем повернул обратно и помчался к панскому двору, наверное утихомиривать взбунтовавшихся ясеневцев. Возок теперь сопровождали только два конвоира и кучер, щупленький, белобрысый паренёк.

Головатый, как и раньше, ехал на небольшом расстоянии следом за возком. Увидев лишь двоих конвоиров, Гордей решил попробовать освободить Семёна Лащевого, с которым ему так и не удалось поговорить.

Он провёл коня редколесьем и вскоре очутился впереди возка. Замысел Головатого был прост: неожиданно из засады напасть на конвоиров и отбить у них Семёна. Ещё в Ясеневе Гордей, присматриваясь к конвоирам, сделал вывод, что они не из смелого десятка. Ну, а если эти двое окажут сопротивление, то он с ними справится, не зря же у него под плащом два пистолета.

Головатый ехал всё время впереди и подыскивал место для засады. На поворотах или на раздорожье он прятался и следил, куда поворачивает возок. Он уже догадался, что Семёна везут в городок Тор, и наверняка в крепость.