Искры и химеры

– После недавних событий в Комиссии открылись три вакансии. У меня на них есть свои люди. А из столицы сюда едет опасный для меня гость. Выясни, что у него на уме. Ты природный психолог, так?

Дора кивнула. Благодаря особым генам своего двойника она иногда чувствовала эмоции окружающих. Умение было неразвитым, требующим шлифовки и внимания со стороны наставников. Ника обещала начать обучение с сентября. Это было давно, целую жизнь назад. Причем не ее жизнь, а Дарьи Фелисии – ее зеркала. Попробовать стоит, это хотя бы даст ей шанс вырваться из тюрьмы, именуемой карантином.

– Сделаю все, что скажете, – вызвалась она.

– Хорошо! – Кощей явно обрадовался. Неожиданный гость волновал его гораздо сильнее, чем какая-то Дельта. – Тебе принесут одежду и проводят вниз. Я жду на крытой автостоянке слева от крыльца. Синий «фольксваген».

Неожиданно легко для своего возраста он вскочил со стула и вышел вон, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Да! – тихо выдохнула девушка.

Наконец-то какие-то события! Наконец-то она нужна другим. Ей этого так не хватало и на родине, и восемь дней здесь. И у нее появится шанс узнать что-то про Ланса.

Она буквально выхватила из рук молоденькой медсестры пакет с одеждой. Натянула джинсы прямо на короткие шорты. Белый свитер с колючим воротником-стойкой оказался в самый раз. Туфли слегка жали, но разве стоило обращать внимание на подобные мелочи, когда вот она – свобода!

Через минуту она уже прижималась лбом к машинному стеклу, силясь рассмотреть хоть что-нибудь сквозь тугие ливневые струи. Но видела лишь огромные серые крылья воды, распахивающиеся из-под колес.

Кощей монотонно бурчал:

– В офисе тебя уже ждет моя секретарша. Столичного гостя встречать, а выглядишь замарашкой! Наташка тебя сводит в магазин, одежду поприличней подберет, в салон красоты зайдете. Знаешь, – вдруг произнес Председатель, – уж лучше бы к нам инопланетяне пожаловали, чем вы, пилигримы.

– Ну, извините, не оправдала надежд, – насупилась Дора. Скорей бы Ника вернулась! Рядом с наставницей девушка чувствовала себя куда уверенней.

Москва. Вероника Ильина

Ника с любопытством вертела в руках коробочку. Через прозрачную пластиковую крышку разглядывала шоколадную розу – хрупкую и невероятно красивую. На темных тонких лепестках светились капельки росы из белого шоколада.

– Даже есть жалко. Она подняла глаза на улыбающегося Роберта Ноэля. – Ты меня избаловал. То съедобные цветы, то лучший китайский чай пуэр, то мой портрет из янтаря и малахита. Привыкну, не ровен час.

Улыбка профессора стала еще шире. В строгом костюме, в своих невероятных очках, которые уже включили в состав обязательной формы всех специальных военных подразделений страны, Ноэль умудрялся выглядеть уютным, домашним. И оттого Ника начинала его бояться. Бояться ответственности за чужую привязанность, чувства и мысли. Оказывается, за годы одиночества она позабыла – как это: впустить в свою жизнь любимого, но далекого для тебя человека, подстраиваться под него, учитывать его желания.

Они встретились на пороге больницы. Ника еще раз взглянула на подарок и аккуратно положила его на сиденье машины. Неприятные предчувствия с утра мучили Веронику Ильину, заставляли оглядываться, прислушиваться к окружающим, чутко реагировать на малейшие изменения общего энергетического фона.

Вот и сейчас чей-то тяжелый, неприятный взгляд заставлял ее сводить вместе лопатки, держать ровнее спину. Взгляд провожал Нику с малолюдной узкой улочки внутрь больницы, ужом полз по коридорам. Хамелеона нельзя увидеть, но почувствовать – реально. Интересно, охраняют важного пациента или больницу целиком? О собственной важности Вероника не задумывалась. Кому она тут может понадобиться, раз в мире творятся столь глобальные и удивительные события?

Вчера, когда в Москве было шесть утра, какой-то немец выложил в Интернет неясным способом добытые данные о мигрантах, теперь повсеместно называемых пилигримами, сенсах, клонировании. Много информации, вплоть до имен конкретных людей. Это была не первая попытка рассказать миру правду, но самая удачная. Уже к девяти часам новость на всех языках разлетелась по Сети. Власти совершили ошибку – принялись отчаянно все отрицать, опровергать, объявлять неудачной мистификацией, чем только раззадорили журналистов. Ранее мелькавшие только в бульварной прессе сведения вызвали шквал комментариев.

А к ночи в Японии появилась публикация, что глава одной из самых крупных азиатских корпораций – пилигрим, пришелец из иного мира. К правдивым документам приплели короб домыслов и компромата. Несколько правительственных чиновников потребовали народного расследования, привлекли прессу. В результате утром начался обвал на Токийской фондовой бирже. Экономисты уже прогнозировали затяжной мировой кризис, красовались в телевизоре, рисуя сценарии развития событий один кошмарнее другого.

Нынешний день только выглядел солнечным. Любой сенс или природный психолог мог почувствовать, как закручиваются, завязываются в узлы темные энергии, ожидания чего-то недоброго, неизбежного.