Искры и химеры

Голоса рыбаков, неугомонная перекличка чаек, звон цепей, тарахтение и скрежет погрузочных кранов, хлопанье флагов на ледяном ветру, вопли портовых котов и лай собак, отъевшихся на свежевыловленной рыбе, даже звуки лежащего в отдалении города в Костином воображении приобретали форму, цвет, запах. Он слился с ними, даже почти смирился с грядущей слепотой, больше не плакал от бессилия ночами, не молился богам недостижимой родины.

Теперь запахи, звуки и чувства, которые Константин назвал бы осязанием, позволяли создать в его сознании новую картину реальности. С каждым днем он отчетливее ощущал предметы на расстоянии, словно трогал их рукой. Даже лучше – он видел их насквозь. Позже к этому чувству прибавилось угадывание людских эмоций.

В дневниках ненавистный Бета описывал побочные эффекты миграции – необычные способности. «Я отыщу убийц!» – с возрастающей уверенностью думал Костя. Понадобился еще год, чтобы мальчик смог выходить в город, не опасаясь попасть под колеса авто.

Он больше не обращал внимания на придирки хозяйки, насмешки служанок, оплеухи хозяина. У него была цель. А если есть цель, рано или поздно появится способ ее достичь. Но судьба – большая выдумщица. Она умеет и любит шутить. И то, что мы порой принимаем за ее удары, оказывается даром. Впрочем, бывает и наоборот.

Итак, Костя отправился в город по поручению хозяина. Он шел по тротуару, а встречные прохожие плыли мимо бледно светящимися сосудами эмоций и энергий. Вокруг танцевали снежинки. С низких крыш на прохожих снисходительно взирали голуби и коты.

На проспекте, где заманчиво благоухали кондитерские лавки, как всегда после полудня чистили снег. Громадная пробка из автомобилей и конных экипажей пыхтела, шумела и ругалась аж до Рассветной площади.

Надо было обойти уличного певца, свернуть в узкий гулкий проулок, подняться по крутой лестнице в пропахшую клеем мастерскую. Занести заказ хозяина на новые плафоны и украшения на стену.

В проулок Костя свернул, даже сориентировался с первого раза, куда следует подняться, и почуял опасность. Противные щупальца чужого интереса, жажды наживы тянулись к его поношенной, но вполне добротной, с хозяйского плеча куртке, к высоким теплым ботинкам. На них Косте пришлось долго копить. Застуженные во время бездомной жизни ноги ночами невыносимо болели.

Двое воров стояли позади, один вышел из соседнего подъезда. «Бить будут», – тоскливо подумалось мальчику. Энергия большой улицы текла в стороне, а здесь было пусто, холодно и безлюдно. Кричать бесполезно – не услышат, а услышат – не выйдут. Такие уж нравы.

– Эй, пацан, гони деньги, – сплюнул под ноги человек впереди. Судя по голосу, уже не молодой. – Иначе мамка с папкой у сынули зубов недосчитаются.

В свои одиннадцать с небольшим Костя выглядел на пару лет старше. Может, миграция повлияла, а может, в тепле и сытости он вымахал высоким, хотя остался тощим.

Он попытался обойти задиру, но шлепнулся в сугроб, задохнулся от удара в живот. Встать из мокрого вязкого снега быстро не получилось, на мальчика обрушился град пинков. Чьи-то руки уже тянулись к его карманам, и Константин разозлился, сам вскрикнул от жгучего пламени разгоревшейся под ребрами силы. И впервые применил пробудивший дар. Один из обидчиков отлетел в сторону, ударился затылком о каменные ступени и сполз на снег в черноту небытия.

Потом Костя услышал голос:

– Кто дал вам право обижать ребенка?

Голос был звучным, как у певца или актера.

– Тронете пацана, выстрелю без предупреждения!

В руке заступника мальчик ощутил холод металла. Пистолет.

Обидчиков и след простыл. Даже своего приятеля, без сознания валяющегося на снегу, позабыли.

– Мальчик… – Невысокий, судя по энергетике, взрослый мужчина протянул Косте руку. – Я видел, как ты шел по городу с закрытыми глазами, видел, что ты сделал сейчас. Если расскажешь как, в твоей жизни откроются замечательные перспективы. Не упусти их. Меня зовут Арно Витель.

– Тебе почудилось. – Костя отряхнулся от снега и поднялся по лестнице в мастерские. Когда же спустился обратно, настойчивый Витель ждал его внизу.

– Таких, как ты, у нас иногда зовут волшебниками. Но чаще демоновым отродьем.

Костя замер, подошел ближе, вслушиваясь в чувства собеседника. Искреннее любопытство, желание помочь – вот и все, что он отыскал на поверхности. А в глубине теплилось торжество! «Я для него трофей», – понял он.

– За это убивают? Сажают в тюрьму? – уточнил мальчик. – Ты пришел меня забрать?

А сам сделал себе зарубку на память – научиться ходить в очках. С закрытыми глазами он лучше ориентировался в городе. Зрение обманывало, картинки расплывались, запутывали. Думал, дела никому не будет, как он передвигается в толпе.

– Вовсе нет. Но ты ведь желаешь встретить подобных себе, – улыбнулся Витель, стирая липнущие к лицу снежинки. – Я расскажу о них, если поработаешь на меня. Я шеф поселения для беспризорников. Того, что на левом берегу реки. У тебя есть семья?

– Я сирота, – не стал врать мальчик.