Искры и зеркала

Дождь снаружи прекратился, и это было заговорщикам на руку – удалось включить режим невидимки, подобраться к объекту поближе. Но найти место на крыше здания не получилось. Близлежащие стоянки оказались заняты.

– Высади нас у входа. Сам покружи рядом, – решила Ильина.

– Понял, не маленький, – кивнул Ноэль.

Они появились прямо из воздуха перед центральным входом, спрыгнули на начавший подсыхать асфальт, беспрепятственно миновали охрану на входе и, зайдя в лифт, перевели дыхание. Ненадолго. На руке Вероники запульсировал браслет, принимая вызов.

Тот же день. Барск. Дора

Машка молчала. Она явно дала понять – не заговорит, пока не уведет клона из лаборатории. Куда? – Все потом. Просто поверь мне! – убеждала Маха свою копию, спеша прочь от захлопнувшихся дверей лифта. Там, с бушующего мрачного небесного моря к ним спускалась «шлепалка».

– Нас ждут, – упрямо утверждала девушка, механически и неэмоционально.

Дора смирилась. Чувство совершаемой ошибки сейчас было особенно сильным, но противиться событиям она не могла. Ей бы сделать шаг в сторону, обратно под защиту стеклянных дверей лаборатории клонирования. Но тогда Маха снова сгинет, наделает глупостей. Уж лучше вместе.

Сознание искало аналогии с прошлым опытом и находило только сценарии компьютерных игр с побегами, похищениями, освобождениями. Там она всегда добиралась до решения, играя честно или взламывая программный код. А как поступить здесь, пока не знала.

Незнакомые люди усадили девушек в шлюп, увезли в высокое красивое здание, долго спускались в лифте вниз, на подземные этажи. Заперли в комнатке с единственной бледной лампочкой над дверью, не достучаться, не вырваться.

И самое обидное – Дора не чувствовала ни одного из этих людей своим недавно приобретенным даром. Хуже того – она и Машку не чувствовала. Никак. Та сидела на стуле – безвольная, поникшая, точно робот, выполнивший заданную программу.

– Маха! Машуха! Куда ты меня притащила?

Ни попытка растормошить копию, ни небольшая истерика действия не возымели. Комната с дверями-створками, точно в лифте или метро, была отделана пористым материалом, приглушавшим звуки. Самые громкие вопли казались хриплым, глухим шепотом. А бледная Маха механически отвечала:

– Так надо.

Ругаться и плакать дальше оказалось бесполезно. Оставалось ждать. Девушкам принесли еду, проводили до туалета и обратно такие же заторможенные люди, не способные сочувствовать, глухие к мольбам. Тогда Доре по-настоящему стало страшно. Одна, невесть где, с невменяемой Махой в нагрузку. И с собой ни ножика, ни палки – не отбиться, не вырваться.

Ланса она не боялась, разве что чуть-чуть, а этих… Ланс. Дорофея невольно улыбнулась. Все-таки ученик Роберта Никитина ей понравился (более того, она думала о нем слишком часто). Представилось его открытое лицо, серые умные глаза, блестящие из-под светлой челки, улыбка. Вспомнился поцелуй…

– Ланс, лучше бы ты нас похитил, – вздохнула она, сама постепенно погружаясь в безразличное оцепенение. Бессонные ночи и пережитые страхи навалились на плечи тяжкой ношей.

Там, за дверями, готовилось нечто неприятное, плохое. И они, Ивановы, будут главным блюдом на пире нечистой силы. Не нужно быть сенсом, чтобы это понять.

Она очнулась, едва дверные створки разъехались в разные стороны и во мрак комнаты ударил свет из коридора. «Нечитаемые» люди взяли ее и Машку под руки, привели в просторный зал, больше похожий на бальную комнату из сетевых постановок про докомпьютерную эру.

Двое мужчин – один постарше и повыше, другой – совсем еще молодой, ростом ниже Доры, бесцветный, – хлопотали возле необычного сооружения в центре комнаты. Две массивные колонны из белого металла с ромбовидными вставками из синего стекла держали на цепях широкую платформу. Сверху над ней висело нечто, напоминающее гигантскую лейку душа.

– О, качельки! – не удержалась Дора. Должны же на нее обратить внимание эти…

– Не для вас, девушки, – произнес кто-то позади, и Дора обернулась.

Трудно было отвести взгляд от внешности говорившего. Не позволяло природное уродство. Так люди смотрят «ужастики», испуганные до дрожи и загипнотизированные одновременно. Словно сбежавший с выставки мутантов, большеголовый, лысый, с вывернутым носом летучей мыши, водянистыми мелкими глазками, непомерно большой нижней челюстью человек стоял позади пленниц. Беее!

– Что, девочка, радуешься, как тебе повезло быть распознанной, вселиться в готовенький смазливенький клон? – скривил ужасную морду незнакомец, приближаясь.

– Кто вы? – с трудом выдавила из себя Дорофея.

– Я тот, кто отправился сюда предупредить о твоем прибытии. Но занял тело местного урода, доживавшего свой век в приюте. Я Альфа, работал с Бетой, нашел здесь Гамму. – Он снова скривился в подобии улыбки.

Дора не выдержала, отвернулась.