Искры моей души

Я все-таки собрала себя в кучу, уперла ладони в плечи Росса и приподнялась, услышав рядом плеск — Шон опустился, погладил еще раз по спине, а потом вдруг обхватил талию и настойчиво потянул к себе.

— Моя очередь, а ты пока вина налей, — беззлобно проворчал он, и я не сдержалась, хихикнула.

Но послушно переползла к нему, успев поймать ласковый взгляд и усмешку старшего Рейли. Черт, от зашкаливавшего ощущения счастья у меня аж глаза защипало, и я поспешно откинулась на грудь Шону, часто заморгав. Не дело сырость разводить, пусть даже и по столь приятному поводу. Нечего превращать такой чудесный вечер в мелодраму.

— Знаешь, как ни банально звучит, но лучше, чем сейчас, я себя никогда не чувствовал, — тихо признался Шон, обняв и положив подбородок мне на плечо.

— Угу-у, — протянула я, довольно жмурясь.

На большее не хватило, и вообще, мне казалось, что любые слова сейчас совершенно лишние. И братья это удивительным образом почувствовали. Мы молча пили вино, иногда мужские пальцы лениво скользили по моему телу без намерения возбудить, а просто — из желания прикоснуться. Я сидела между ног Шона и не отрывала взгляда от Росса, наши переплетенные пальцы лежали на бортике ванной, и подозреваю, мягкая улыбка на его лице была отражением такой же у мужчины за моей спиной. Томная нега заполнила тело до последней клеточки, я купалась в ней, не думая ни о чем, и впервые за последние дни на душе царило умиротворение. Не знаю, сколько мы провели здесь времени, но когда вода остыла, пришлось вылезать, хотя ужасно не хотелось. Меня в четыре руки заботливо вытерли большим пушистым полотенцем, в него же завернули, и я оказалась на руках Росса, после чего мое разморенное и слегка сонное тельце унесли в комнату напротив.

Не знаю, чья это была спальня, признаться, я уже потихоньку погружалась в дрему, только отметила, что помещение отделано в приятных песочных тонах с вкраплением темно-серого. Меня уложили на кровать — ну, не настолько уж узкую, втроем мы прекрасно на ней поместились, — и я, особо не разбирая, на чьем плече засыпаю, нырнула в бархатно-черную темноту крепкого сна. День удался во всех смыслах.

Очень смутно помнила, что в какую-то несусветную — для меня — рань мои две грелки зашевелились и куда-то исчезли. Меня хватило только на недовольное мычание, но потом я получила свою порцию поцелуев, меня укрыли одеялом до самого носа, и где-то на грани слышимости уловила:

— Спи, родная.

Кто это был, уже не различила, вновь нырнув в сон. Очнулась окончательно часам к одиннадцати, потянулась, прислушиваясь к себе: мышцы слегка побаливали после вчерашнего, но в целом никаких неприятных ощущений. Не открывая глаз улыбнулась, тихонько вздохнула, мимолетно пожалев, что проснулась одна, однако я прекрасно понимала, что у братьев, конечно же, есть дела, и выходные закончились. Так что, как раз займусь своими — например, дочитаю дневник и попишу, и на кухне похозяйничаю. Приняв решение, я выпрямилась и тут же обнаружила на тумбочке стакан молока, несколько цветов явно с клумбы, и записку.

— Вот теперь верю, что кто-то у нас романтик, — хихикнула под нос и взяла послание.

"Будем где-то к полудню, не скучай. Вернемся — поедем в Дублин, погуляем. Как проснешься — напиши сообщение. Целуем крепко, мы". Ох. На моем лице расплылась умиленная улыбка, с губ сорвался вздох, а сердце самым пошлым образом затрепетало в груди. Особенно после вот этого "мы". Посмаковав еще немного чудесное ощущение, я все-таки выползла из кровати, выпила молоко и, прихватив цветочки, порысила к себе, приводить в порядок. А после, спустившись вниз и быстренько приготовив завтрак, устроилась за столом, заодно решив дочитать дневник. Точнее, что там дальше произошло в поместье графа Кавендиша.

Мой похититель с невнятным звуком отлетел в сторону, и на его лице застыло нелепое, удивленное выражение, а по подбородку стекала струйка крови. Но мне ни капельки не было его жалко, и я с восторгом и облегчением посмотрела на Донала, тут же потерявшего к поверженному противнику интерес.

— Шелли, он тебе ничего не сделал? — с тревогой спросил мой кузнец, шагнув к кровати и наклонившись надо мной, и бережно поднял.

— Не успел, — успокоила я, невольно морщась, пока Донал распутывал веревки на моих запястьях. — Как ты…

Только договорить не успела: Кавендиш очухался, и я услышала его гневный вопль.

— Да как ты вообще посмел поднять на лорда руку, грязный крестьянин…