Искупительный грех

Утром он уходил на работу, а я оставалась с детьми. Он почти сразу настоял, чтобы я уволилась из бара. А когда приходил, то порой был грубоват, но я думала, что это от усталости. Но с каждым днем все становилось только хуже. Он часто кричал на мальчиков и на меня. Казалось, дети все больше начинают раздражать его, и я старалась, чтобы они всегда были чем -то заняты. Саймон уроками или помощью по дому, Курт игрушками, мультфильмами. Только бы не плакал. Я же была как можно более предупредительной и уступчивой. Но Курт был таким маленьким и порой капризничал без причины. Однажды Райан схватил его и затолкал в небольшой чулан, где хранились старые вещи. Курт плакал, и я пыталась добраться до него, но Райан стоял возле двери и не позволял мне. А когда я стала бороться с ним, то он ударил меня. Я отлетела, стукнулась головой о стену, и потеряла сознание. А очнулась от того, что меня тряс и звал Саймон. Райана не было, он ушел, но забрал ключ от кладовки. А Курт все плакал и плакал… Мы с Саймоном сломали замок и открыли дверь. Когда муж вернулся, мальчики уже спали. Он только вошел, увидел, что дверь кладовки открыта, и… то была кошмарная ночь. Тогда я думала, что это самая ужасная ночь в моей жизни. Как я ошибалась…

Голос Линды сорвался, она закрыла лицо руками. В комнате была такая тишина, что Ян мог слышать, как тикают старые часы на стене с помутневшим от времени циферблатом. Больше не в силах оставаться в стороне, он переместился на диване ближе к Линде, обхватил ее, вдруг ставшее безвольным тело, и усадил к себе на колени. Он думал, что она воспротивиться или насторожится, но она только вздохнула и прижалась к нему. А Ян легко мог представить Линду пятилетней давности, вряд ли она сильно изменилась. И Курта, синеглазого малыша. Саймона, наверняка такого же тощего, как теперь. А потом расплывчатый образ подонка, избивающего эту хрупкую женщину. Ненависть обожгла горло похлеще глотка виски и на несколько секунд оглушила так, что Ян не сразу понял, что Линда продолжает рассказывать.

Открывает ему то, что и слушать было невыносимо.

О том, как на следующий день, избитая и перепуганная, она слушала мольбы мужа о прощении. И что он умолял дать ему шанс ради детей. И несчастные глаза Саймона, и его вопрос «Теперь ты уйдешь?» не позволили ей быть твердой. Она осталась. Но так и не смогла перебороть страх после той ночи и не подпускала Райана к себе. Он сорвался через неделю. Изнасиловал ее и избил. А чтобы она не вздумала обращаться за помощью, пригрозил, что вышвырнет детей из дома, потому что сам о них заботиться не собирается. А для убедительности выставил их за дверь на всю ночь. И пока Саймон и Курт сидели в холодном подъезде, брал ее снова и снова. В эту ночь Линда забеременела Сарой и Дорой.

А Райан взял ее жизнь под свой контроль. Деньги, все документы хранились у него. Да и не составило большого труда, с помощью детей, запугать Линду. За любую ее провинность он угрожал детям. А за провинность детей, Линде. Поэтому никто из них не решался пойти против мерзавца. Линда научилась переключать гнев Райана на себя, и когда ситуация обострялась, то доставалось именно ей. Линда приучила Саймона уводить Курта в другую комнату каждый раз.

Не понятно, почему, но когда стал заметен живот Линды, Райан перестал бить ее. Но напряженная атмосфера в доме все нарастала. Когда Райану было на ком выместить гнев, дети были в безопасности. Теперь нет. В тот день, когда он ударил Саймона, Линда решила бежать. Ее задержали на автостанции, когда она покупала билеты. Райан заявил, что они поссорились, и теперь Линда пытается увезти его детей. А она сама не в себе из-за беременности. Документов при ней не было, ее задержали до выяснения обстоятельств. Когда в участок за ней приехал Райан, он долго наедине говорил с офицером. После чего ее даже слушать не стали. Велели мужу отвезти ее и детей домой, и обратиться к врачу.

В напоминание об этом дне у Линды остались шрамы на ногах. Он не изменил себе и не применял кулаков, против беременной женщины. Для этого у Райана был ремень.

Больше попыток побега Линда не предпринимала. Единственной ее задачей стало уберечь детей от гнева отца. Она позволяла мужу все, что ему не заблагорассудится. По ее словам, если бы он велел ей раздеться и пройтись голышом по улице, она, не задумываясь, скинула бы платье.

Как бы ужасно это не звучало, но их жизнь обрела какую-то закономерность. Райан срывался, вымещал на ней гнев, потом на несколько дней успокаивался. Потом снова срывался.