Искупивший

исполнением своего священного долга, технодесантники Арсенала выберут изучение вражеского

вооружения и археотеха так же охотно, как их братья затачивают кромку боевого ножа.

Рафен смотрел на амбразуры и наблюдательные башни Регио, поднимающиеся из песков пока

транспортник подъезжал ближе, следуя по серебряному рельсу к раззявленной пасти входящего

туннеля. Повсюду поднималось влажное, раскаленное сияние пустыни, придавая комплексу

призрачные черты, несмотря на надвигающийся, сердитый, бритвенный ветер.

Его глаза уловили движение. Вверху, на поднятом посадочном диске, толпа рабочих-илотов натягивала

сегментированный купол над припаркованной на нем крылатой машиной, в качестве защиты от

надвигающейся бури. Это было не стандартное судно, как “Громовой ястреб” или “Грозовой ворон”, используемые орденом, оно больше походило на канонерский катер, излюбленный отщепенцами и

каперами. Когда тот исчезал из поля зрения, Рафена поразила символика корабля. Корпус был окрашен

в такой темный оттенок красного, что был почти черен.

Затем поезд оставил убывающий день и погрузился в темные глубины входящего туннеля. Он

почувствовал, как имплантант оккулоб напрягся в его глазах, покуда те стремительно подстраивались

под резкое падение окружающего освещения. Снижая скорость, состав грохотал и скрежетал. С

финальным шипением тормозов, транспортник резко остановился и огромные люки в стенах вагона

откинулись подобно рампам, позволяя сервитором начать цикл разгрузки. Космодесантник вышел на

платформу и огляделся. Рафен никогда не посещал прежде Регио и он оказался полной

противоположностью изукрашенным интерьерам Крепости Монастыря. Дизайн комплекса отличался

тяжелыми, брутальными чертами, каждая поверхность была вырезана из плотного камня, громоздкая

по форме и назначению. Здесь хватало регалий, но они были более военными, более практичными, чем искусные орнаменты ордена и знаки отличия в Великом Приделе, огромном зале для аудиенций и

Безмолвной Обители.

Первое что он увидел - сдвоенный знак Кровавых Ангелов и Адептус Механикус; капля крови,

обрамленная крыльями, была в несколько раз больше чем череп киборга и шестеренка, и стояла выше, символически показывая, кто держит в руках власть над этим миром.

- Подобно закаленной в бою стали, наша преданность испытана временем, - сказал голос, грубый от

звучания через имплантант вокс-кодера.

Рафен развернулся и увидел приближающегося Адептус Астартес в красной броне, но не в алой

Кровавых Ангелов, а более радикального цвета, как предупреждающий красный в символе тревоги.

Только одна часть его доспеха, его левый наплечник, был правильного цвета. На нем был знак ордена, но заключенный в шестеренку, повторяющийся в других местах на броне воина.

Технодесантник даже не попытался снять шлем, но неглубоко поклонился сержанту. Движение

казалось странно подготовленным. Силовая броня Кровавого Ангела была оборудована тяжелым

комплексом серво-рук, торчащих из ранца, они слегка двигались при ходьбе. Две из них оканчивались

огромными клешнями манипуляторов, в то время как третья несла толстый барабан модуля с

инструментами. У него не было видимого оружия.

- Я брат Криксос, военный кузнец арсенала Ордена, - нараспев произнес он, - добро пожаловать в

Регио, сержант Рафен. Магистр Клинка шлет свои наилучшие пожелания, но я сожалею, обязанности

заставили его отбыть в другое место. Я буду вместо него завершать это… это обязательство.

Рафен при этом нахмурился, но ничего не сказал. Намерения технодесантников иногда сложно было

понять со стороны. Дело было не в доверии - эти воины были Адептус Астартес и Кровавыми Ангелами

по своей сути - но также были и отличия.

Каждый боевой брат, который ступил на путь к званию военного кузнеца, сначала отсылался во

владения Марса, где его обучали жрецы Адептус Механикус тайным знаниям духов-машин и

технологии. Они были в такой же степени слугами Императора на Золотом Троне, как и

приверженцами культа Бога-Машины; череп и шестеренка Механикус на броне Криксоса как раз это и

выражала, показываю двойственную преданность своему родному ордену и своим учителям. Можно

было честно сказать, что братья, которые называл Регио своим родным домом, стояли чуть в стороне

от остальных Кровавых Ангелов из-за того, кем они были.

Изумрудные линзы шлема Криксоса спокойно взирали на Рафена. Его шлем был необычно

модифицирован, усиленные бронепластины и дополнительные датчики сенсоров, отсутствовала

свирепая дыхательная решетка как у шлема Рафена, типа VII Аквилла. Криксос немного развернулся, чтоб подозвать тяжелого сервитора с подъемными отвалами вместо рук и илот прошелся мимо

Рафена, вверх в вагон, где начал работу по переносу контейнера. Поддерживая молчание, два

арьергард-ветерана настороженно стояли в стороне. Их работа сделана, подумал Рафен.

Криксос, кажется, почувствовал его мысли.

- Я возьму на себя охрану оружия, - огласил он, формальным, заключительным тоном, -

Вы можете возвращаться в Крепость и отдыхать, уверенные в том…

- Я буду следить до самого конца, - перебил его Рафен. Его пронзило внезапное, острое чувство.