Искупление

Распахнув глаза, Кармин прищурился от резкого света флуоресцентных ламп. Пиканье, исходившее от кардиомонитора слева от него, отдавалось эхом в небольшой, скромной палате. С каждым сигналом прибора на экране отражалось состояние сердечной деятельности Кармина. Его сердечный ритм был стабильным, устойчивым. Посмотрев на экран, он перевел взгляд на ведущие к его телу провода, попутно осматривая капельницы и закрепленные на его коже трубки. Он лежал на твердой кровати, одетый в больничную рубашку и прикрытый белой простыней.

Заметив движение в противоположной стороне палаты, Кармин повернул голову и неожиданно для себя самого отвлекся от своего положения. Коррадо стоял перед окном, засунув руки в карманы и смотря на большую парковку перед больницей. Он не обернулся и не произнес ни слова.

Прежде, чем Кармин успел бы осмыслить случившееся, в палате показалась медицинская сестра, следом за которой зашел доктор. Он был одет в белый халат, его возраст выдавала седина, в руках он держал папку-планшет. Нерешительно посмотрев на Коррадо, он поревел взгляд на Кармина.

– Мистер ДеМарко, я рад, что Вы очнулись.

– Да уж, – хрипло ответил Кармин. Откашлявшись, он продолжил: – Почему я здесь?

– Вы не помните? – спросил доктор, смотря на планшет. Кармин помнил задание, которое полетело к черту, и то, что он направился в клуб, дабы дождаться Коррадо. После этого он не помнил ничего. – Вас доставили несколько часов назад. Ваш организм отказал из-за передозировки.

– Передозировки?

– Ваши анализы показали наличие нескольких препаратов в Вашей крови, однако передозировка произошла из-за героина.

Кармин побледнел.

Героин?

Он не услышал ни слова из того, что доктор говорил о налоксоне и антидотах, реабилитационных центрах и долгосрочных побочных эффектах. Его охватил ужас, проникший в его кровь. Тело ломило, мышцы болели. Он чувствовал себя так, словно его сбил огромный грузовик.

– Мы сделаем еще несколько анализов, и завтра сможем отпустить Вас домой, – сказал доктор. – А пока что попытайтесь отдохнуть.

Посмотрев на Коррадо, доктор извинился, после чего удалился вместе с медсестрой. После его ухода царившая в палате напряженность усилилась. Кармин попытался подобрать нужные слова для того, чтобы объяснить произошедшее, но Коррадо опередил его.

– Правила просты, – сказал он, не отрывая взгляда от окна. – Их мало, но мы обязаны их соблюдать. Держись подальше от наркотиков и не привлекай лишнего внимания. Что из этого было тебе не понятно?

– Я… послушайте, я не думал, что все зайдет так далеко, я…

– Я не желаю слушать твои бессмысленные оправдания, Кармин. Сколько ты уже принимаешь наркотики?

– Несколько недель, – признался Кармин. – Полагаю, максимум два месяца.

– Полагаешь?

– Я, блять, не вел календарь.

– Ты будешь разговаривать со мной с уважением, – услышав тон Коррадо, Кармин ощутил пробежавший по позвоночнику холодок. Он не обращался к нему как к члену семьи, он разговаривал с ним как начальник с подчиненным. – Ты меня понял?

– Да, сэр.

– Хорошо. Как ты оказался на Sycamore Circle? Все знают, что это ирландская территория!

– Я… получил сообщение, – Кармин осмотрелся по сторонам в поисках телефона, и заметил свою одежду в куче на полу. – Я думал, что это был Ваш приказ.

– Вероятно, это был Сал, – пробормотал Коррадо едва слышно, качая головой. – Трое человек госпитализировали. Один находился при смерти. А ты просто скрылся… сбежал для того, чтобы нанюхаться наркотиков.

– Я искал Вас, – ответил Кармин в качестве защиты. – Там была засада. Они ждали нас.

– Разумеется, ждали. Они предупредили нас несколько недель назад.

Кармин промолчал. Он не знал, что сказать.

– Тебе известна история ирландцев и итальянцев в Чикаго? – спросил Коррадо, смотря на него и приподнимая брови.

Кармин нерешительно кивнул, кашляя.

– Они ненавидят друг друга.

– Все гораздо сложнее, – сказал Коррадо. – Мы враждуем со времен сухого закона, когда Джон Торрио еще только создавал нашу империю. Он был дипломатичным человеком, верящим в то, что мы, будучи преступниками, не должны быть дикарями. Багс Моран – в те времена второе лицо в ирландской группировке – попытался убить Торрио. В результате покушения он был тяжело ранен, и был вынужден передать бразды правления Аль Капоне. Он продолжил начатое Торрио дело, однако в вопросах справедливости он отличался от своего предшественника.

– Око за око, – пробормотал Кармин.

– Именно, – сказал Коррадо. – Моран несколько раз покушался на жизнь Капоне, но его попытки заканчивались неудачей. Он был не лучшим стрелком. Были организованы мирные переговоры, на которых Капоне заявил о том, что в Чикаго, по его мнению, смогут ужиться все. Он сравнил город с пирогом, сказав, что каждой группировке должен достаться равный кусок.

– Логично, – сказал Кармин, хотя и не понимал, к чему вел Коррадо.

– Я тоже так считаю, – согласился он. – На некоторое время после этой встречи кровопролитие остановилось, но долго перемирие не продлилось. Ты ведь знаешь, что было дальше?

Кармин не сводил взгляда со своего дяди.