Искупление

Геллы словно обезумели. Наставники юных воинов Клана Теней учили к всякому врагу относится с уважением, пусть даже любой из них много слабее эйконцев, и о геллах говорили, что они дерзки, смелы и быстры, о чем следует помнить отдельно, потому как быстрота зачастую связана с глупостью и безрассудностью, что представляет опасность, но вместе с этим – «отходчивы». Маленький народ склонен сберегать себя, и на долгие схватки и затяжные бои не способен, если только они не ведутся у его родовых башен. Поэтому при малейшем сопротивлении противника геллы предпочитают убраться восвояси, отойти. Геллам, напавшим на отряд Ло Фенга, эти рассуждения были незнакомы, или они по какой-то причине не были обыкновенными горцами. Они рвались вперед, и забыв об опасности, и не чувствуя ран и боли. Даже Кенди в какой-то момент завизжала от ужаса. Гелл, которому она только что снесла своим двуручником башку, продолжал идти на нее, размахивая мечом. К счастью, мертвеца сбил с ног Дум. А вслед за тем бой завершился.

Ло Фенг опустил меч и поклонился спутникам, которые начали схватку, не дожидаясь своего предводителя, и оглянулся. Поляна, зажатая между ельником и языком каменной осыпи была залита кровью и завалена телами. В отдалении в тревоге замерли лошади. Пахло кровью и свежескошенной травой. Между трупами ходила Кенди и, бормоча проклятия, добивала раненых. Шаннет, прежде чем передать ей одного из них, встряхнула горца, выслушала несвязный лепет, свистнула Руора, кивнула Кшаме, и вскоре вся троица запрыгнула в седла и умчалась вниз по склону. Сли негромко выл, зажимая окровавленными ладонями распоротое брюхо.

– Я ничего не могу сделать! – в слезах крикнула Рит.

Рядом, прижимая тряпицу к рассеченному плечу, в растерянности стоял Дум. За его спиной Фаре держала за шиворот багрового от возмущения Эфа.

– Амма, – Ло Фенг нашел взглядом беловолосую спутницу, которая спустилась к месту схватки к ее завершению. – Прими мое почтение, мать-основательница, но ты же сказала, что никто не погибнет сегодня?

Амма затянула узел на мешке, в котором только что копалась, поднялась и пожала плечами:

– Никогда не думала, что эйконец способен беспокоиться о чем-либо, кроме своего клана или собственного контракта. Впрочем, даже это не должно вызывать у эйконца беспокойства. Что тебе до этого паренька? Какая разница, когда он сдохнет? К тому же прорицание редко сбывается в точности. А иногда не сбывается вовсе.

Видно что-то звериное или ледяное проявилось на лице Рит от этих слов, потому что Амма вдруг изобразила улыбку и добавила:

– Хотя, я никогда не ошибаюсь. Так что до завтра он протянет в любом случае. Не волнуйся, воин покоя, и пусть не волнуется твоя подруга. Не забывай, всему есть своя цена.

Она подошла к Сли, решительно отодвинула в сторону Рит, но не взялась за вывалившиеся из живота вора потроха, а поймала его голову в ладони, сжала их и медленно проговорила, глядя в помутневшие глаза парня:

– А ведь ты не вор. Ты убийца. Конечно, вор тоже может научиться так же метать ножи, но вряд ли он при этом будет так холоден. Когда человек убивает кого-то, конечно, если он не потерял разум от вина, травы, ненависти или еще по какой-то причине, то он всегда становится сам собой. Перестань хныкать, покажись. Сбрось шелуху.

– Так легче, – шевельнул трясущимися губами Сли. – Легче плакать, когда больно, чем не плакать. Легче кричать, чем не кричать.

– Да, – кивнула Амма. – Во всяком случае теперь ты знаешь, что чувствует умирающий. Скольких ты убил? Не здесь, а там, где был тем, кто есть? Здесь ты сразил четверых. Достойно, несмотря на то, что половину работы за твоих спутников вновь сделал эйконец.

– Пятьдесят четырех, – прохрипел Сли, дрожащей рукой сдергивая рукав с другой руки, на которой были вытатуированы цветы – россыпь крошечных синецветов. – Я убил пятьдесят четырех человек. Вот, смотри. Пятьдесят отметин на моей руке! Последних не успел отметить!

– А отправил тебя на плаху тот, для кого ты и убивал? – поинтересовалась Амма.

– Да, – выдохнул Сли. – Граф Пелко Сотури. Он именно так устраивает дела. И он хотел убить меня в Водане последним. Чтобы я насмотрелся на чужие смерти перед собственной. Рит меня сняла со стены!

– Чем же ты ему не угодил? – нахмурилась Амма, продолжая удерживать в ладонях голову Сли.

– Оставил в живых девчонку, – растянул посиневшие губы в улыбке Сли. – В Гордине. Убил одного купца, который не хотел в чем-то уступить графу, старшего сына купца, жену сына, двоих слуг, а дочку садовника не смог убить. Пять лет. Как на цветок наступить? Отнес ее к матери. Граф узнал и убил и ее, и мою мать. А меня… Так что все правильно. Я и должен был сдохнуть.

– Конечно, – кивнула Амма. – Но не сегодня.

Она резко разняла руки, и Сли словно лишился опоры. Глаза его закатились, и он неминуемо упал бы на вымазанную кровью траву, если бы Амма не подхватила его и не уронила ему в приоткрытый рот несколько капель из крохотного пузырька, который прятала на груди.