Искупление

Точно. Я почти сразу уловила неприятный, но уже настолько привычный запах никотина.

— Терминус небезопасен.

— Знаю.

И они замолчали, на минуту или чуть больше, пока Дэрил шумно не вздохнул, прежде чем добавить:

— Но у нас нет выбора.

— Да неужели? — лёгкие нотки недовольства проскользнули в голосе Мэрла. — Можно попытаться обойти, сначала выяснить, что из себя представляют эти «доброжелатели» и не заодно ли с чужаками, подпалившими амбар с людьми, а потом уже и бросаться во все тяжкие в поисках шерифа и компании.

— Считаешь, я не задумывался об этом?

— Иногда, кажется, что ты вовсе растерял все свои навыки, освоенные во время кемпинга с папашей. Мечешься по лесу, как ошпаренный, печёшься о едва знакомых девчонках, будто вы с пелёнок друг друга взращиваете, а в следующую минуту уже рвёшься навстречу неприятностям. Мы давно могли уйти, да и одни, если они так хотят воссоединиться с группой, скатертью дорожка. Да бля, не смотри на меня. Ага, ещё скажи, что не задумывался, а?

Слова Мэрла задели за живое, вновь растеребили чуть затянувшуюся рану. Он не желал помогать, по-прежнему мечтал спасти свою драгоценную задницу и утащить брата подальше от надоедливых малолеток. Я даже усмехнулась, прикрыла глаза, не проронив ни единой слезы, хотя была готова разрыдаться, но не столько от безысходности, сколько от неоспоримого одиночества. Да, мы занимались сексом и несколько раз даже неплохо проводили время вместе, однако всё ещё расползались по углам и молча зализывали свои раны, не имея ни малейшего желания делиться, выворачивать душу наизнанку; держали языки за зубами, особенно после недавней шумной ссоры. И никто не знал, чего ожидать от нового дня, который неминуемо придёт уже через несколько часов и, возможно, вместе с тревожным предчувствием, принесёт приятные мгновения воссоединения с родными и близкими людьми. Мэрл проиграет. Он окажется неправ. Мы выживем. Вместе.

— Иногда мне кажется, что они погибли, — внезапно признался Дэрил, заставив сердце замереть в груди, — ведь разве могла группа далеко уйти с младенцем на руках? — Он тяжело вздохнул. — Но потом я вспоминаю, насколько вынослив и самоотвержен Рик, как хорошо владеет оружием Кэрол, и сколько отваги и жажды к жизни бьётся в сердцах Гленна и Мэгги. Да, Майкл погиб, и мы не знаем при каких обстоятельствах, но это не повод хоронить остальных.

— Да ты, походу, тешишься напрасными надеждами, братец, — протянул Мэрл и снова закашлялся.

— Нет, всего лишь не теряю веры и стараюсь не строить из себя отвязанного говнюка, как это любишь делать ты.

— Судьба-матушка и не таких ставит на колени.

— Не нужно жить прошлым, пойми, наконец. Важно лишь то, кем ты станешь.

— Ух, нахапался пафосных фразочек от своих подружек? — Мэрл приглушённо рассмеялся. — Белоснежка впаривала нечто похожее пару недель назад.

— И не зря. Стоило прислушаться.

Это было последнее, что они сказали друг другу, а потом, если разговор и продолжился, я не уследила, сдалась и закрыла слипавшиеся веки, довольно быстро погрузившись в сон. Безмятежное спокойствие составило незримую компанию и пробыло рядом всю оставшуюся ночь. Тревоги и заботы остались где-то там, в реальности, но я не видела снов, не запомнила ничего, кроме непередаваемой безмятежности.

Мы лишились своего угла, чувства защищенности. И только сны по-прежнему даровали давно забытое умиротворение, затерявшееся среди привычного страха и бесконечных сомнений.

***

28 мая

«Терминус. Каждый, кто придёт, обретёт надёжное укрытие и приют».

Я остановилась напротив очередного плаката с точной картой местоположения лагеря выживших, до которого оставалось всего два — три часа пути по железнодорожной дороге. За последние минут сорок — пятьдесят нам навстречу попались уже целых четыре вывески, ну а эта стала пятой по счету. Видимо, Терминус действительно был не за горами, и многие дороги, тропы и остальные ответвления рельс, которые располагались неподалёку, неизменно вели к одной жирной точке, обозначенной на карте местом «Х». Однако вовсе не это привлекло моё пристальное внимание, а та самая странная аббревиатура, что была выцарапана на обрушившейся кровле сгоревшего сарая. «НДЖ» — гласила надпись в самом нижнем углу, выведенная все тем же кривым подчерком, будто наспех, второпях. Лёгкий морозец пробежал по коже, и тревожное чувство вновь зашевелилось внутри, всё чаще, за последнее время, заставляя задуматься о словах Мэрла, касательно чужаков и возможной опасности со стороны жителей лагеря. Рик и остальные вполне могли обратиться за помощью в Терминус и подвергнуться нападению, ну а Майкла, скорее всего, ранили во время противостояния, и он скончался. Только так я объясняла обращение родного брата, но старалась гнать прочь все воспоминания о недавней трагедии. Нет, Майкл навсегда останется в сердце и памяти. Я хотела вспоминать о нём, как о живом человеке, павшем защищая группу, навечно позабыв о кровожадном мертвеце, возжелавшем свежей плоти.