Искупление

Выговорившись, Андрей принялся смотреть по сторонам в поисках поддержки. И её ему оказали. Димон и Иван поддержали первыми. Они тоже согласились, что признание лидером своих ошибок — это хороший знак. Но это всего лишь знак. Требуются дела, чтобы подтвердить этот знак. Но от немедленного изгнания этого лидера они отказываются. И им даже немного неловко, что хотели так поступить.

Слушая моих — всё ещё нынешних — сокланов, я понемногу отходил. Напряжение всё же присутствовало, когда я планировал переступить через себя и начать извиняться, а не приказывать. Мне это было сложно. Но всё же сейчас, стоя перед ними словно с обнажённой душой, я признавался самому себе, что сделал верный выбор. Я не хотел покидать «двумирье», я не хотел быть уволенным, я не хотел оставаться без клана. И ради примирения был готов пойти навстречу, а не продолжать отдаляться.

Вслед за Димкой и Иваном поспешили высказаться другие. Негатива в свой адрес, как опасался, я так и не дождался. Многие велеречиво философствовали, намекая на мой юный — по их мнению — возраст. И делали на это скидку. Просили не устраивать больше истерик и перейти к коллективной модели управления. А Стася даже похлопала в ладошки немного, когда всё, наконец-то, утряслось. И она, и её муж были рады, что не придётся всё начинать сначала под управлением нового лидера. Я их вполне устраивал.

— Значит, тебе всё же придётся бросить курить, — подмигнул я Стасе, перед тем как мы приступили к обсуждению кандидатов в выборный совет.

Вернее, они приступили. А я лишь смиренно наблюдал.

Обсуждение проходило достаточно бурно. Спрессовавшись на стульях в центре зала, мои бойцы примеряли на себя управленческие роли. Громче всех кричал Олег, требуя взвалить ему на плечи штангу под названием «рекрутинг». Он сам этого хотел и обещал не напортачить. В итоге, ему это и доверили. Платон добавил, что будет помогать. И обещал, что в этот раз станет внимательнее относиться к тем обязанностям, которые ему доверил клан-лид.

После всестороннего обсуждения и голосования в виде поднятых рук, тестеры избрали мне четверых помощников. Олега в качестве рекрутёра, Ивана в качестве главного крафтера, Рубена в качестве казначея и Андрюху в качестве авторитета и неформального лидера. Этот так называемый совет обязался помогать мне в управлении кланом и принятии правильных решений. Но так же ребята были готовы выполнять мои указания, если те будут грамотными и продуманными. Не импульсивными, а учитывающими всю доступную информацию.

Когда ближе к ночи всё, наконец-то, мирно разрешилось, ребята начали помаленьку отчаливать ко сну. Денёк выдался более чем тяжкий, и нам всем требовался отдых. И хоть своё состояние я не мог пока объяснить словами — я чувствовал какой-то странный ступор, чувствовал себя никчёмным неудачником — улыбался всем, кто пожимал мою руку и каждого благодарил за доверие. И даже чуть сильнее, чем требовалось, сжал руку Вики, когда она, сияя лицом, как золотая монета, подошла меня поздравить с удачным разрешением неудачной ситуации. Я осознавал, что именно этой девушке обязан своей реинкарнацией. Я был уверен, что в кулуарах она проявила куда больше рвения, чем я мог от неё ожидать. И куда больше, чем демонстрировала во время собрания. Я был уверен, что мозг она вынесла всем капитально. Иначе я бы не отделался так легко. Особенно после того, как обгадил сокланов словами.

— Ну, что ж, ты, я вижу, вроде выкрутился, — усмехнулся Николай, когда почти все участники покинули комнату. Даже Светлана уже вышла, улыбнувшись мне напоследок. — Умение признавать свои ошибки и идти на компромисс — похвальные качества. Не ожидал их увидеть у тебя, но очень даже рад. Признаться, Алексей, я не хотел тебя выгонять. Клан-то твой всё ещё на первом месте. А это значит, что что-то ты точно умеешь делать хорошо.

— Спасибо, Николай, — я ответил ему чисто машинально, потому что чувствовал себя неважнецки. Кажется, меня догнал «отходняк». Нервное напряжение прошло, но уверенность куда-то исчезла. Появилась жалость к самому себе. — Я постараюсь исправиться.

— Не стоит исправляться. Просто больше не руководствуйся эмоциями, а руководствуйся головой…

— Лёха! Лёх!… Ой, простите, Николай Аркадьевич, — в комнату влетел ранее уже покинувший её Платон и бросился ко мне, будто забыл сообщить нечто важное.

— Не буду вам мешать, — Николай похлопал меня по плечу и отправился на выход.

Я посмотрел на Платона и, прежде чем он вновь открыл рот, со всей честностью сказал:

— Извини, Платон. Извини, что так с тобой себя вёл. Перегорел, наверное…

— Да, ничего, Лёх, бывает, — с улыбкой ответил он, будто действительно на меня ни капельки не сердился. — Всё фигня… Я что хотел. Забыл тебе кое-что сообщить за всеми этими собраниями. Прикинь, те черти тоже слились!

— Чего? — соображал я совсем туго, а потому не сразу понял, каких чертей он имеет в виду.