Искупление

— Да, это. А вот вариант третий. И я хочу, чтобы на нем, вы сфокусировались особо. — Он показал экран со стрелой, пронзающей звезду. — Тюремных татуировок я повидал множество. Но такого прежде не видел никогда. — Он посмотрел на Митци, ожидая реакции.

Та, казалось, затаила дыхание. После чего облизнула губы, промокнула глаза и отвернулась.

— Вы, случайно, не знаете, что это может означать? — деликатно спросил он.

— Я знаю, к чему вы клоните.

— К чему же?

— То фото! Надпись на обороте. — Она нетвердо махнула в сторону татуировки на экране. — И… вот это.

Декер откинулся назад и внимательно на нее посмотрел.

Митци Гардинер снова промокнула глаза рукавом. Наконец она подняла глаза.

— Что именно вы от меня хотите?

— Хорошо бы правду.

— Я уже все рассказала.

— А мне кажется, нет.

— Это все было давным-давно. Кому теперь до этого есть дело? Каждый живет своей собственной жизнью, идет своим путем. Про себя я это могу сказать с точностью.

— Скажите это Сьюзан Ричардс или Рэйчел Кац… А еще своему отцу.

Она тряхнула опущенной головой.

— Я здесь не для того, чтобы устраивать вам сеанс самоистязания, миссис Гардинер.

— Да зовите меня уже Митци, — ожесточенно бросила она. — Мне ею, как видно, и остаться. Шизанутая Митци. Наркоша, извечное разочарование своего папаши. — Она посмотрела с холодным ожесточением. — Черного кобеля не отмоешь добела.

— Кардинально изменить жизнь стоило вам больших усилий.

Она досадливо отмахнулась:

— Да какая теперь разница.

— Я здесь еще и затем, чтобы максимально кое-что прояснить.

— Что именно?

— Люди, связанные с этим делом, погибают или попадают в больницу на волоске от смерти. По моим оценкам, вы остались одна.

— Я уже говорила, что могу за себя постоять.

— Уверен, остальные думали так же. Но парень, который застрелил Каца, был истинным профи. Бывший военный, ставший бандитом расистского толка. Тренированный снайпер. Нанятый под конкретный выстрел. Теперь он мертв, но кто сказал, что его не заменит другой? Вы вот, может, и ходите вооруженной, но пистолет не убережет от выстрела из дальнобойной винтовки, пулю от которой вы не услышите и не увидите: бац, и готово.

— Вы пытаетесь меня запугать, — сказала она рассеянно, но голос дрогнул.

— Именно. Я пытаюсь вас запугать, ради вашего же блага.

— Не вижу, чем могу вам помочь.

— Не видите или не хотите?

— Насколько мне известно, тех людей убил мой отец.

— А как ваш отец относился к тому, что вы употребляете наркотики?

— Он это ненавидел. А что?

— Насколько мне известно, он пытался отдать вас на реабилитацию.

— Не единожды, но я все время съезжала. А он продолжал свои попытки.

— Значит, сам он наркотики никогда не употреблял?

— Да вы с ума сошли. Трезвей и представить себе никого нельзя. Он накостылял даже пацану, который пришел к нам в дом, намереваясь сбыть мне всего-то пакетик травки.

— Понятно. Вашего отца взяли в скверном районе. На суде защита выдвинула версию, что он там пытался достать обезболивающее для вашей матери.

— Мы это уже обсуждали. Может быть, и так. То есть я уже говорила: заботясь о ней, он шел на все. — Митци неожиданно улыбнулась. — Он действительно был мастер на все руки. В руках все горело. В детстве на день рождения, помнится, собрал мне мотоцикл, по сути, из металлолома. Батарея, мотор — и я поехала! Пусть и с черепашьей скоростью, но я рассекала на нем повсюду. — Ее улыбка погасла. — А вот для мамы смастерить ничего не сумел. Это оказалось ему не по силам.

— А как он вообще проложил дорогу в тот район за наркотиками? — спросил Декер.

Гардинер чуть заметно вздрогнула.

— Что?

— Вы только что сказали, что ваш отец не употреблял наркотики. Ненавидел их. Так откуда же он знал, куда ему идти? С кем разговаривать, чтобы купить товар? И откуда у него при задержании взялось пятьсот долларов?

— Я… Откуда деньги, не знаю. А найти места для покупки наркоты в те дни было проще простого. Я уже говорила. Да вы и сами это знаете: были здесь копом.

— Митци, дело в том, что для вашей матери ему нужна была не какая-нибудь дурь, а что-то вроде чистого морфия. То, что уводится из больниц и аптек, а не уличный суррогат из дерьма. По работе в отделе борьбы с наркотиками я знаю, что таких торговцев здесь было по пальцам перечесть. А клиенту надо было действительно держать нос по ветру, чтобы к ним добраться.

Митци выглядела явно настороженно:

— Я… Я не знаю, что сказать.

— Вдобавок ко всему ваш старик все еще разгуливал через несколько часов после того, как прикончил якобы четверых. Хотя, по логике, должен был бежать черт-те куда.

Она нервно облизнула губы.

— Возможно, он был растерян или в шоке от того, что натворил. Или просто искал, где залечь на дно. Надеюсь, полиция разберется в том, что вы для нее собрали.

— Если бы он действительно совершил те убийства, то он бы знал, что под ногтями задушенной девушки, скорее всего, осталась его ДНК. И что спустя лишь некоторое время мы постучимся в его дверь.

— Я не могу этого объяснить, — на быстром выдохе сказала она. — Просто так все вышло.

Декер встал.

— Мне жаль.

Она смотрела снизу вверх с плохо скрытой тревогой:

— Жаль чего?