Искупление

Вот что сказал мне агент по недвижимости. Мужчина, голос которого так напоминал голос убийцы, посещал заброшенный дом за два месяца до гибели Эмили. «Если это правда, то это потрясающее открытие», – подумала я. То, что мои предположения подтвердились, только усложнило ситуацию. Что со всем этим делать? Я запуталась.

Что из всего этого следовало? За два месяца до убийства человек, чей голос, как мне показалось, был похож на голос убийцы, посетил наш город. Но сам по себе голос ничего не доказывал. Кроме того, надо было еще учитывать кражу французских кукол.

Необходимы были более веские доказательства. Типа отпечатков пальцев… Что тогда говорила Эмили? Разве она не сказала, что человек, который нашел наши сокровища, приходил смотреть тот заброшенный дом? «Интересно, он трогал мою книжную закладку? В полиции были отпечатки пальцев с волейбольного мяча?» После того как убийца пошел с Эмили, он какое-то время постучал мячом о землю; может, на нем остались отпечатки? Что, если бы полицейские сказали, что отпечатки нашли и они совпали с теми, что были на моей закладке? Вот это помогло бы. Закладка не напоминала мне ни о чем приятном, но я хранила ее в память об Эмили.

Надо обо всем рассказать моему зятю…

И тут как раз случилось ужасное. Сестра пыталась покончить с собой. Я как-то пришла навестить родителей, она тоже была у них. В ванной вскрыла себе вены. Порезы оказались неглубокие, жизни ее ничего не угрожало. Мне кажется, скорее всего, это была демонстрация. Мама, конечно, обвиняла себя, что не дала ей крепкого здоровья, что у нее поэтому случился выкидыш. Но не думаю, что причина была в этом. Наверняка сестра догадалась, что мой ребенок от ее мужа.

Зять тоже во всем винил себя, проводил с сестрой все время, заботился о ней, как мог. То ли из-за проблем у него на работе, то ли из-за ребенка я потеряла возможность поговорить с ним об убийстве. Кроме того, это потеряло актуальность. Рождение ребенка не приближало его ко мне, да и я больше так не хотела его, как раньше. Я решила, что сама дам жизнь моему ребенку и самостоятельно воспитаю его. Он будет единственным, кому я нужна.

Думаю, эти десять месяцев и десять дней даны мне для того, чтобы почувствовать себя матерью.

Но именно вы мне этого не разрешали.

Больно! Дайте мне передышку… Не трогайте меня! Я не хочу, чтобы вы гладили меня по спине!

* * *

Мне не хотелось больше думать про убийство, но тут я получила ваше письмо. И копию письма Саэ. А потом – копию из еженедельного электронного журнала, где разместили признания Маки и ваше письмо. Я называю это письмом, но на самом деле там была всего одна строчка:

Я простила всех вас.

Разве это не странно? В чем вы нас обвиняете? Что мы сделали вам и Эмили? Когда вы читали письмо Саэ, вам разве не пришло в голову, что из-за вас она убила мужа? Когда вы обнаружили, как слова, брошенные вами в злобе больше десяти лет назад, подавили сознание этой девочки гораздо сильнее, чем вы могли представить, вы не знали, что делать? Так? В панике вы сделали копии письма и отправили их нам троим. После этого одна из нас совершила убийство.

Вы отправили нам эти письма, потому что хотели, чтобы мы забыли ваши слова, но это не сработало, и вы добавили фразу от себя. Однако все равно одна из нас убила. Она потом сказала, что не читала вашего письма. Вы подумали, что сможете спасти последнюю девочку, и поэтому примчались прямо ко мне.

Вы ведете себя смешно. Вините себя, что все так получилось, но при этом думаете только о себе. Не поэтому ли вы говорите, что прощаете нас?

Если б вы на свадьбе Саэ просто извинились перед ней, сказали бы, что жалеете о своих резких ужасных словах, может быть, она не думала бы все время о том обещании, которое, как ей казалось, дала вам. Если б к письму Саэ вы добавили бы всего одну строчку, что мы должны забыть о той договоренности, Маки не оказалась бы загнанной в угол. Я не знаю, насколько сильно вы повлияли на Акико, но то, что случилось со мной, не имеет к вам никакого отношения.

А вы разве и правда приезжали сюда перед этим?

Для меня было шоком то, что Маки в своем признании назвала имя человека, который управлял бесплатной школой. Я тогда подумала, что надо с ней встретиться. Сначала я думала увидеться с ее младшей сестрой… И тут случилось это несчастье с Акико. Происшествия с Саэ и Маки были далеко и произвели на меня не такое сильное впечатление, как то, что случилось с Акико в нашем родном городе. Я не полицейский, поэтому никто меня не обвинил бы, если б я ошибочно объявила кого-то убийцей. Это меня меньше беспокоило, чем попытка положить всему этому конец.

Я сказала мужу сестры, что мне надо сообщить ему что-то очень важное, и попросила приехать ко мне домой. Как он понял значение слова важное, стало ясно сразу, как только он добрался до моей двери. Он бросился на колени, кланялся в пол и повторял:

– Я буду помогать тебе деньгами, как смогу, но только, ради бога, никому не говори, что ребенок мой.