Искупление

– Ее положили в императорской усыпальнице, – говорил Атуан. – Церемония получилась странная. Нет обрядов для похорон колдунов – что читать? Проклятия? Император выразился совершенно ясно: похороны царственной особы. Высшие ступени все на востоке, решать некому. В конце концов мы похоронили ее, как императрицу. Его величество провел в усыпальнице всю ночь. А через день… не знаю уж, кто надоумил Люция притащить во дворец свою дочку. Расчет оказался верным. Император принял их милостиво, потом велел выйти всем и добрый час о чем-то с ней говорил. А затем приказал всем вернуться и объявил о помолвке. Лица у молодых были такими, что мы не знали, поздравлять или соболезновать.

– Люций – храбрый воин и преданный слуга, – сказал Кар. – Вряд ли он сам до этого додумался, тут нужен придворный ум. Мать девушки, если я верно помню, из незнатной семьи, да и сам Люций дворянин всего в третьем поколении, вспомни, та история с мятежом. Так что условие близости к народу, можно сказать, соблюдено. Знаешь, это поспешное, разумеется, решение. Но если бы Эриан долго размышлял, все равно не придумал бы ничего лучше.

– Ты так думаешь, после всего?

– Да. Он император, а не просто мужчина. Стране нужен наследник… И, клянусь Силой, мне уже надоело это звание! Пусть женится и плодит детей. Я полностью одобряю.

Атуан вздохнул и продолжил рассказ:

– Его величество больше не нуждается в моих услугах. Поскольку война закончена, я могу вернуться к своим обязанностям жреца. Он даже поблагодарил меня за службу! Слышал бы ты это, принц.

– Я представляю.

– Он считает, я его предал. И он прав. Но что мне оставалось, скажи?!

– У тебя не было выбора, как и у меня. Но в отношении к императору – да, мы оба его предали. И неважно, что иначе погибла бы Империя, это ничего не меняет. Что ты намерен теперь делать?

Атуан скривился:

– Вернется его новоявленная святость, определит меня куда-нибудь подальше. Стану опять деревенским священником. Надеюсь, ты будешь меня навещать иногда, принц.

– Обязательно – если буду жив.

– Еще и это. Да, тебя он винит больше, чем меня.

– Еще бы. Я и впрямь виноват куда больше твоего, Атуан.

– Почему? Ты даже не знал, до последнего…

– Потому это я должен был умереть, – сказал Кар. – Я, не она. Должен был настоять, переубедить ее. Не смог, хоть и очень старался. И Эриан это, конечно же, понимает.

– Думаешь, он хотел бы твоей смерти?

– Думаю, мою смерть он пережил бы легче.

– Не знаю, – покачал головой Атуан. – Всем известно, как он тебя любит.

– Хотел бы я в это верить, – пробормотал Кар, поворачивая кубок. Поверхность вина дрожала в нем, темная, словно кровь. – Хотел бы я знать…

– Принц… Карий! Не сомневайся. Не может быть, чтобы… Вы с ним как одно целое, всегда были! Разве можно такое разрушить?

– Раньше я сказал бы – нет.

– Скажи и сейчас. Может, не сразу, но он простит. Должен простить!

– Надеюсь, – прошептал Кар. Горло сдавило. – Кати сказала то же самое.

Оба вздрогнули, когда от дальних столов долетел взрыв смеха.

– Какие у тебя планы? – спросил Атуан.

– Предстать перед его лицо.

– А еще?

– Это все.

– Можно подумать, ты идешь на казнь!

– Именно так я и чувствую.

– Ну нет же! – Атуан отодвинул свой кубок, так что расплескал вино, наклонился вперед. – Что ты себе надумал там, среди трупов, принц?! Никто не говорит о казнях! Империя готовится к свадьбе! Его величество горюет, гневается, сходит с ума… Но при чем тут казнь?

– Не знаю, Атуан.

Жрец еще несколько мгновений пылающим взором смотрел через стол, затем откинулся на спинку скамьи. Сложил на груди руки.

– Я заметил, – изрек он светским тоном, – что ваше высочество почти не притронулись к вину. Осмелюсь признаться, это говорит мне о многом.

– Вот как? О чем же?

– К примеру – что вы, принц, чувствуете себя магом, а не, используя ваше собственное выражение, пьяным дикарем. И что-то мне подсказывает – не просто магом. Правителем магов. Сильнейшим, если я правильно помню титул?

– Ты правильно помнишь.

Атуан молчал, глядя с ожиданием, и Кар наконец не выдержал. Фыркнул и принялся отрезать остывший окорок.

– Устыдился? – спросил жрец.

– Возможно.

– Тогда я, будучи дикарем, выпью, с позволения вашего высочества. За ваше возвращение к жизни.

И Атуан с торжественным видом осушил свой кубок.

Кар усмехнулся, чувствуя, как чернота внутри дает трещину:

– Не знаю, что бы я без тебя делал, Атуан.

– Пропал бы совершенно, – сказал тот с уверенностью.