Искупление. Часть вторая

— А, ну, кыш, галчата, — рявкнула на них мать Флэя. — Занята Даиль.

Я поцеловала Рыся в щеку и вывернулась из его объятий.

— Зовут же! — возмутилась я, схватила медовые сласти и выскочила за дверь.

Гвардия юных Рысей стояла перед крыльцом, ни в какую не желая бояться старой Рыси. И я их прекрасно понимала, потому что я, узнав свою свекровь гораздо ближе за то время, что мы жили с ней под одной крышей, тоже перестала бояться. Даже, когда она хмурила брови и ворчала на меня, называя безрукой и растяпой, я прятала улыбку и безропотно кивала, зная, что за хмурым фасадом скрывается добрейшей души человек.

Я уже не злилась на нее за Аргата и за то, что встретила меня неприветливо. Поняла и приняла ее доводы, они были мне близки. Ведь и я когда-то считала, что не смогла бы подружиться с народом, который приносил бы моей земле беды и разорение. Тогда я была изумлена дружелюбностью Флэя. Но таков мой муж, он мудрый, а нам, женщинам, позволены заблуждения.

— Даиль! — радостно загалдели мои самые преданные друзья.

— Хей, Рыси, — строго произнесла я, и рысята, напустив на себя важности, кивнули.

— Хей, Даиль, — но тут же, забывая о том, что они не какие-нибудь там Медведи или Лисицы, облепили меня, расхватывая лакомство.

Я смотрела в их чистые глазенки, и душа пела. Великая Мать, велика твоя доброта к маленькой чужестранке, которую ты приняла в свою семью! В доме ждал меня самый лучший мужчина на свете, на улице окружали мои рысята, звездочки, чьи голоса рождали в сердце фейерверки солнечных брызг. Рядом стояла, притворно хмуря брови, женщина, незаметно для нас обоих становившаяся второй матерью. Ее забота и помощь не отпускали нас с рысиком с того страшного дня, когда его душа парила среди звезд.

Та ночь вообще многое изменила. Рыси, хоть еще и настороженно поглядывали на меня какое-то время, быстро расслабились, глядя, что мне доверяют их дети. Племя, наконец, полноценно приняло меня, глядя, как я выхаживаю своего мужа, как стараюсь быть сильной. Они одобрительно кивали, замечая, что я все больше слушаюсь их обычаев. А когда пришла в Священное Место, чтобы вознести хвалу Великой Матери и Пращурам, за их добро и заботу, шаман сам отвел меня к Священному Огню, не пустив в Круг даже мою свекровь, которая сопровождала меня. Мы-то переживали, что шаман может не пустить меня, а он только меня и взял для исполнения благодарственного ритуала.

А через месяц мой Рысь самостоятельно покинул наш дом. Меня не было дома, я ходила к знахарке Таэль, которая учила меня искусству травоведения, а он, этот самоуверенный мужчина, ушел навестить брата. Я тогда дождалась, когда мы останемся наедине, потому что кричать на мужа недостойно настоящей Рыси, а потом сказала все, что думаю. И свекровь меня поддержала, потому что и ее не было дома, когда наш пациент покинул дом, и мы вместе, сохраняя на лицах каменное спокойствие, искали его по всему поселению.

— Спелись, — проворчал рысик, но по глазам было видно, что он доволен двойной атакой.

С того дня его сложно было удержать на месте. Не сбегал и не своевольничал он только тогда, когда я была рядом. Даже мать умудрялся провести, но со мной считался. Поэтому свекровь ворчала на ребятню, зная, что я не смогу перед ними устоять и обязательно уйду хотя бы ненадолго, чтобы поболтать с ними или поиграть.

Рысятам понравились таргарские игры, которые я помнила, как и сказки. Их я рассказывала по вечерам, перемежая со сказками Рысей, которые сначала мне рассказывали то Флэй, то свекровь. Она больше, потому что послушав сына, махала на него рукой, говоря:

— Ты же все переврал!

И начинала рассказывать сама. Я сидела, подперев щеку рукой, и едва ли не открывала рот, слушая, как напевно и в лицах старая Рысь рассказывала сказки. Да, что впечатлительная я, даже мой Рысь подсаживался рядом и слушал. Подозреваю, он сознательно портил сказки, чтобы лишний раз послушать свою маму. Когда я пересказывала услышанное, неосознанно старалась ей подражать, до того красиво это выходило у свекрови.