Искупление грехов (СИ)

«Это сколько же их тренируют так перестраиваться?» — подумал я, вспоминая свои и Пятнашки мучения, когда мы пытались организовать построения в нашей сотне. За полгода мы научились строиться в шеренги, в линию и в круг. Но стоило прибавиться или выбыть хоть одному бойцу, и перестроение каждый раз занимало непозволительно много времени — особенно подгонка и толкание. А с тварями Линга долгие перестроения не работали, так что чаще всего действовать приходилось в рамках десятков. Это было быстрее и надёжнее.

Посмотрев на то, как орудует тяжёлая пехота Империи, я понял, что не хотел бы столкнуться с таким противником. Наших бойцов они раздавят и не заметят. Судя по сдавленному ворчанию со стороны барона Бекса — в этот раз мы были полностью согласны друг с другом. Имперские егеря по сравнению с кулаками Императора были деревенскими охотниками. И дело даже не в личных умениях — тут и нори из моей полусотни, и егеря были на высоте. Дело в слаженности. Когти всё делали как единый организм, а не толпа бойцов — поэтому врагов у Империи почти и не осталось. При столкновении даже с одним когтем пришлось бы воевать с многоруким и бронированным чудищем, а не с каждым бойцом по отдельности. Во всяком случае, я это видел очень хорошо — не знаю, как Бекс.

Пока командир гарнизона и наш будущий правитель шёл от порта к встречающим, сотня его пехотинцев уже успела выгрузиться с красона и построиться. Ткесан выступил вперёд и поклонился.

— Да склонятся перед вами ваши враги, высокородные! — поприветствовал староста вновь прибывших.

Командир гарнизона махнул рукой, приказывая старосте распрямиться.

— Пустое. Ткесан, да? — проговорил он, снимая шлем и обводя взглядом встречающих. Мужчиной он оказался нестарым, выглядел лет на 35[2], носил аккуратную бороду и усы, волосы были подстрижены коротко. Подбородок широкий, лицо скуластое, но не грубое — черты очень правильные. Глаза внимательные, спокойные.

[2] 35 местных лет приблизительно равны 38 нашим годам.

— Да, высокородный, простите…

— Граф Кадли, Саргос Кадли, — представился командир гарнизона. — Со мной трое моих сотников — Келан, младший граф Эгон[3], Асгар, младший граф Тонга и барон Скраги.

[3] В данном случае Келан — имя. Младший граф — отпрыск графского рода без претензии на владение, Эгон — название рода.

— Рад приветствовать высокородных в этом посёлке, — снова поклонился Ткесан, но в этот раз не так глубоко. — Прошу вас! Я готов проводить вас до ваших домов или до администрации…

— Пожалуй, в дома, Ткесан. Разместимся, тогда и делами займёмся. Кто с вами, не представите?

— Конечно, высокородный, — староста начал перечислять своих спутников. Когда дело дошло до меня, я вежливо и глубоко поклонился. Где я — нори, а где — целый граф? Впрочем, когда я взглянул на Саргоса Кадли, тот всё ещё меня рассматривал. Не знаю, чего в его взгляде было больше — удивления или интереса.

— Уважаемые, мне бы хотелось обсудить много вопросов, связанных с вверенным мне поселением, — обращаясь к нам, сказал граф Кадли. — Но если никто не возражает, то мы отложим это. Мастер Соксон, мы пехота, и все эти морские путешествия….

— Конечно, граф, — улыбнулся мудрец. — Я к вашим услугам.

— Ну вот и отлично, Ткесан! — граф положил руку на плечо старосты, и тот, кажется, вздрогнул. — Веди! Уважаемые…

Граф и его спутники быстро удалились, а с ними ушли практически все встречающие. Я остался только для того, чтобы посмотреть на пехоту. Всё-таки учиться никогда не поздно. Кто знает, может, и со стороны что-нибудь пойму. Ещё удивительнее было то, что ко мне подошёл Бекс и встал рядом.

— Впечатляет, Шрам? — спросил он.

— Боюсь, уважаемый барон, слово «впечатляет» не способно отразить все мои чувства, — честно признался я. — Скорее поражает, подавляет и даже — унижает.

— Пижонство, Шрам, — Бекс покачал головой. — Пижонство всё это и показуха. Дай боги, один-два когтя могут такое провернуть прямо посреди боя.

— Мы пытались ввести похожее в сотне… Но даже перед боем не успеваем перестроиться, уважаемый барон, — ответил я, поймав внимательный взгляд Бекса. — Так что пока приходится работать десятками. Вот стою и пытаюсь чего-нибудь у них понахвататься

— Странно. — Бекс усмехнулся. — А мне казалось, ты слишком… честолюбив, чтобы признаваться в своём неумении.

— Я немножко бунтарь, уважаемый барон. И я — наглец, как мне часто говорят, — признался я. — Но честолюбие… Я — нори, о каком честолюбии речь? Мне бы вэри стать и всех своих бойцов до вэри дотянуть. Простая цель и никакого честолюбия.

— А разве цель стать вэри так рано — не честолюбие? — удивился барон, и я невольно задумался. Может, он прав? Может, я слишком спешу?