Искупление кровью

— Вы и не собирались его отвозить, верно?

— Да собирались! — вздохнул Фрэнк. — Ешь…

— Не буду.

— Я бы сказал, что это называется шантаж… Или каприз.

— Ни то ни другое. При виде вашего лица аппетит пропадает. Ничего не могу поделать.

— Ты меня достала, Марианна.

— Значит, наметился прогресс. Ведь в прошлый раз вы по-другому реагировали.

Улыбка крутого мачо. Никакого стеснения. Она разыграла первый акт своего сценария.

— Что вы хотите взамен за письмо? Чтобы я переспала с вами, да?

Она уловила в его лице намек на удивление. Но он тут же водрузил свою улыбку на место.

— Идея недурна! Я как-то об этом не думал, но… Ты пойдешь на это ради него?

— Я пойду на что угодно, только бы его вытащить. Вы до сих пор этого не поняли?

Она взяла блок, вытащила оттуда пачку. Встала, направилась к столу, где лежала зажигалка.

— Итак? — продолжала она с апломбом. — Вы этого хотите?

Фрэнк настиг ее у окна. Марианна знала, что ее план безупречен. Лучший способ охладить его пыл — грубо и наглядно высказать все. Показать ему всю его низость.

— Я доставлю письмо, Марианна. Единственное, что я прошу взамен, — это чтобы ты ела… И поправлялась: на следующей неделе ты должна быть в форме.

— Правда? — удивилась она, скрывая облегчение. — Отлично.

Все шло как по маслу. Он уже отступился. Но положил ей руки на плечи, она вся сжалась.

— Ты сделала мне такое предложение, потому что боишься за письмо или потому что сама этого хочешь?

— Я нисколько этого не хочу, комиссар… Это вы должны сразу себе уяснить. А вот вы, напротив…

— Да и я не особенно… Если бы я этого хотел, я пошел бы к профессионалке… К шлюхе, если тебе так понятнее…

— Не надо снова оскорблять меня, комиссар…

— Ты сама себя оскорбляешь, Марианна. Так ты расплачивалась за наркоту в тюрьме?

Он надавил ей на ключицу, но Марианна даже ухом не повела.

— Да. И за сигареты тоже…

— Ты спала с мужчинами за сигареты?!

— Это вас шокирует?

— Я нахожу это… довольно жалким.

— Жалким? Оно и видно, что у вас никогда не было ни к чему привыкания, месье суперкоп… Но знаете ли, у меня в тюрьме не было ни черта. И я это делала также, чтобы поесть досыта… Вас и это шокирует? Переспать с мужчиной, чтобы поесть досыта: вы и это находите жалким?

Тут он промолчал. Не так-то и трудно заткнуть ему пасть.

— Вы-то уж, наверное, никогда не голодали… Вам повезло! А я нахожу, что жалка сама система…

— Очень может быть…

Она выкинула окурок. Предусмотрительно поставила пепельницу, положила сигареты рядом с кроватью, имея в виду, что предстоит долгий вечер. Рассмотрела, что стоит на подносе. Скорчила гримасу.

— Надо бы научиться готовить! — бросила она.

— По крайней мере, ты ешь досыта… И не должна платить своим телом к тому же! Не понимаю, на что тебе жаловаться.

Взглядом она вкатила ему дозу черной кислоты, но все-таки съела все, что было на тарелке. Фрэнк не подходил ближе чем на два метра.

Я в самом деле королева заморозок! Я расправилась с ними в два счета, с твоими гормонами!

Он снова пристегнул наручник, улыбаясь какой-то странной улыбкой. Немного насмешливой.

— Кстати, — сказал он, забирая поднос, — забыл тебе сказать… Филипп сейчас на пути в С.

Он взглянул на часы, потом одарил насмешливым, чуть высокомерным взглядом, словно забрызгал грязью с ног до головы.

— Письмо придет по назначению через несколько минут.

Она расстроилась. Мать твою! Иногда мне лучше держать рот на запоре! Он глубже всадил клинок:

— Значит, все впустую… Верно, Марианна?

Она попыталась замаскировать стыд:

— Ладно, смейтесь мне в лицо, развлечение бесплатное… Главное, не стесняйтесь…

— Я бы не позволил себе такого! — рассмеялся он. — Но признаться, предложение твое заманчивое, я над ним подумаю до следующего раза… Надо было думать в этом направлении до того, как давать тебе сигареты. Но я и вообразить не мог, что ты готова предложить себя за какое-то жалкое курево…

— Гад паршивый!

Она слышала, как комиссар хохочет в коридоре. Стукнула кулаком по подушке. Закурила, принялась массировать больную коленку.

На следующей неделе ты должна быть в форме.

На следующей неделе… Преднамеренное убийство. Уже через несколько дней. Мать твою, но как мне с этим управиться?

* * *

Дисциплинарный блок, наверное, был полон. Потому что его потащили в спортзал. Этим вечером Портье не стал пачкать руки. Предпочел наблюдать, как работают его сбиры. Даниэль даже и не защищался уже. Слишком изнемог, чтобы драться. Портье навис над ним всей своей жирной тушей:

— И как оно, Бахман?

— Тебе не надоело бить мне морду? — пробормотал Даниэль.

— Видишь ли, нет… Я жду, пока ты скажешь мне, где Гревиль… Или подохнешь. Поскольку такая мразь, как ты, заслуживает только смерти…

— Тогда убей меня.

— Не так скоро, мальчик мой… Зачем же сразу ломать нашу любимую игрушку… Жалко будет.

— Если бы ты бился, как мужчина, — проговорил Даниэль, корчась от боли, — один на один… Я бы разукрасил твою поганую рожу…

— Давайте, ребята, уносите его. Думаю, ему на сегодня хватит…

Его подняли с пола, протащили по коридорам. Швырнули в камеру.