Искупление кровью

Он молчал. Может, он вообще не говорит в такие минуты. Как знать? Главное, не дергаться. Хранить спокойствие, как перед злой собакой, которая показывает клыки. Она попыталась высвободиться, потихоньку, без резких движений. Удивительное дело: по ее мышцам как будто пробегал электрический ток. Ей очень хотелось выкинуть его с ринга. Но он все сильней и сильней сжимал ей руку возле плеча. Она снова могла бы ему врезать. Идеальная позиция для удара по орудию насильника, приведенному в боевую готовность. Вот только не получалось опереться на одну ногу, чтобы нанести удар другой. Может, тогда кулаком. Или башкой. Отличная дистанция, чтобы впечатать ему нос в глазные впадины. Но тут, как говорится, все или ничего. Лучше не провоцировать катаклизм, не будучи уверенной в природе опасности. Она подумала о Даниэле, о письме, которое все еще лежало на столе. Не испорти все, Марианна. Держи себя в руках.

Давление нарастало с обеих сторон, только по-разному. Она попыталась воздействовать словами.

— Отпустите меня, комиссар…

— Почему ты дразнишь меня, Марианна? Чего добиваешься?

Он пока еще говорил, не совсем превратился в примитивную скотину. Пока еще.

— Я вас не дразню… То есть… не нарочно… Я всегда такая.

— В самом деле?

Голос его истекал сладковатым, сахаристым ядом. Отравленный мед.

— Я не хотела вас… расстраивать.

— Расстраивать?! Это слово меньше всего подходит, Марианна! Я не расстроен…

Разумеется. Скорее разожжен. Как петарда на Четырнадцатое июля. А пироманка — я.

— Отпустите же меня…

Удивительно, но Марианна владела своим голосом, невзирая на ситуацию. Однако нервы были на пределе. Она вновь попыталась вырвать руку, отодвинуться. Но хватка была слишком сильной. Может быть, пошутить? Чтобы обезвредить бомбу у него между ног…

— Вам лучше бы принять холодный душ, комиссар.

— А тебе лучше бы помолчать…

Нет, не время для шуток. Он грубо развернул ее, обнял за талию, властной рукой схватил за горло. Теперь он был у нее за спиной. Еще меньше возможностей защищаться.

— Почему ты была готова вернуться в тюрьму ради того мужика? Если бы кто-то другой попал в тюрьму, ты сделала бы то же самое?

Значит, опять тот же трюк на арене. Навязчивая идея.

— Нет.

— Тогда почему он?

Мать твою! У этого копа затычки в ушах! Она не хотела повторять то, что он и так уже знал. Но поняла, что может его уязвить, даже мизинцем не пошевелив. Инстинкт подсказал.

— Потому что я его люблю.

Он стиснул ей шею, прикоснулся губами к затылку. Марианна закрыла глаза.

— Ты уверена, Марианна?

— Думаешь, что…

Не время тыкать. Не сейчас. Грубая ошибка.

— Думаете, я согласилась бы вернуться в тюрьму ради мужчины, которого не люблю?

— Ради мужчины, которого ты думаешь, будто любишь…

Она начала находить, что время тянется слишком долго, а вопросы становятся слишком двусмысленными. Его рука, лежавшая на горле, стала медленно сползать по направлению к декольте. Она опустила глаза, уловила блеск серебряной цепочки.

— Да что вам об этом известно?! — выпалила она.

— Я не верю, что ты способна любить… Думаю, ты выдумала себе историю любви. Хотела убедить себя в том, что ты нормальная. Такая, как все…

— Я не такая, как все…

— Нет, не такая, Марианна. Ты — монстр, сама это признаешь. А монстры не способны любить.

Ярость прянула в черные глаза, как река, выходящая из берегов.

— Я люблю его! — повторила она со злобой. — И если я такое чудовище, почему вы хотите переспать со мной?

Вот она и попалась в собственные сети. Догадалась, что он улыбается.

— Переспать с тобой? Я вовсе не хочу переспать с тобой, Марианна, я хочу трахнуть преступницу. Никогда такого не пробовал… Трахнуть, точно как вертухай до меня! — добавил он.

Тревожный уровень превышен. Все в укрытие. На ноги не приходилось рассчитывать. Ее руки он держал. Но одно оружие оставалось. Марианна стукнула его затылком по подбородку, голова у него откинулась назад, руки разжались, и он повалился на кровать.

Марианна развернулась, увидела, как он подносит руки к лицу. Услышала, как стонет от боли. Мать твою! Вот, пожалуйста, я опять в дерьме… Она могла продолжать. Наброситься на него. Но предпочла остановиться на этом. Подождать развития событий. Может быть, этого достаточно, чтобы он успокоился. Она ударила не со всей силы. Отошла к противоположной стене, прижалась спиной к окну. Он поднял голову. Явно не оценил произошедшего. Логично.

Фрэнк сидел неподвижно несколько минут, которые показались Марианне бесконечными. Потом опять вышел на ринг. Стал медленно приближаться. С глазами, полными яда. Она пыталась оправдываться.

— Я не хотела вас бить… Но вы не имеете права так говорить со мной.

Если оценить ситуацию, подумалось ей, то удивительно, что она в состоянии рассуждать так четко и спокойно. Он теперь был в пределах досягаемости. Лицом к лицу с ней. Но не двигался с места. Она была готова парировать. Дверь отворилась, и Марианна сняла защиту. Лоран просунул голову в комнату. Немного удивился, увидев их лицом к лицу. Такое впечатление, будто он прервал раунд. Или влип не в свое дело.