Искупление кровью

Дискуссии? Забавная манера дискутировать! Ее рецепторы нескоро забудут вкус «Магнума-357».

— Я помогу тебе вытащить твоего мужчину из тюрьмы… Но взамен ты прекратишь хныкать и начнешь есть.

— Вытащить Даниэля? Но зачем? Чего вы от него хотите?

— Ничего… В данный момент у меня нет никакого повода нападать на него. И ты мне такового не предоставишь, да, Марианна?

— Да… Вы правда хотите помочь ему выйти?

— Да. Ты напишешь письмо судье, который ведет его дело. Объяснишь, что тебе помогал не он, что у тебя был другой сообщник. Тогда его освободят…

Надежда вспыхнула в глазах Марианны.

— Если хочешь, напишем вместе… Надо только узнать, какой судья занимается этим делом. И продумать, откуда отправить письмо. Только не из ближайших окрестностей, на этом я настаиваю.

— А… А если передать его Жюстине?.. Это охранница из С. Я знаю ее адрес. Если положить письмо в ее почтовый ящик? Она хорошо относится к Даниэлю, и… она хорошо относилась и ко мне. Она должна знать, кто судья, и уж точно даст письму ход.

— Почему бы и нет?..

Марианна опять расплакалась. Фрэнк вздохнул, она отерла щеки, оставив очередной красный след.

— Вы не врете, а? Вы правда передадите это письмо?

— Даю тебе слово. Но сразу хочу пояснить: я делаю это, чтобы ты перестала портить себе кровь, это никак не меняет условий нашего договора. И если твой друг окажется на воле, это не значит, что он будет в безопасности. При малейшем твоем неповиновении я всегда могу найти его и…

— Я исполню работу, — перебила его Марианна. — Все, что вы потребуете…

— Я и не сомневался… Пойду принесу бумагу.

Он вышел, и Марианна перевела дух. Широкая улыбка озарила ее лицо. Она испустила некое подобие победного клича. У меня получилось, любовь моя! Тебя наконец освободят!

Фрэнк быстро вернулся с блокнотом и ручкой.

Он налил кофе в две чашки, уселся на стол, задницей рядом с блокнотом. Марианна теребила ручку и глядела на блокнот с какой-то тоскою.

— Что такое?

— Я… Я целых четыре года ничего не писала… Похоже, что разучилась!

Фрэнк от души расхохотался.

— Ничего смешного! — обиделась она.

— Начнем с черновика…

— Вы мне продиктуете?

— Если хочешь… Сначала выпей кофе. И немного поешь… Не то хлопнешься в обморок.

Она повиновалась, покорная, как никогда. Не без наслаждения вновь почувствовала вкус сахара, чуть-чуть перебивающий тот, металлический, оставшийся от револьвера.

— Значит, пишем этой самой Жюстине… Ты с ней на «ты» или на «вы»?

— Я к ней обращаюсь на «ты»…

— Решительно ты была в хороших отношениях с вертухаями!

— Не со всеми.

Он сосредоточился. Начал диктовать текст. С легкостью, которая Марианну впечатлила. Она еле поспевала, с трудом выписывала буквы.

— Не так быстро, комиссар… Иначе я наделаю ошибок.

— Нестрашно! Ведь это черновик… И потом, нужно, чтобы все казалось правдоподобным. Если ты не сильна в орфографии…

— Да что вы! Раньше, во всяком случае, я хорошо писала… Но в тюрьме все забываешь… Тюрьма разрушает все.

Он продолжал трудиться, подыскивал нужные слова, ради оправдания Даниэля

Марианна мысленно давала честное слово, клялась, поднимая правую руку. Склонившись над блокнотом, как прилежная школьница. Предельно сконцентрированная, вплоть до самой последней точки.