Искупление (ЛП)

— Тебе нужно выпустить пар, Bella. — Это еще мягко сказано.

Склонив голову набок, я натянуто улыбаюсь. — Мне нужно что-нибудь сжечь, это точно. Может быть, простыни Маттео? Это могло бы заставить меня почувствовать себя лучше, — предлагаю я, пожимая плечами, и она хихикает мне в ответ, прежде чем направиться к двери и махнуть мне, чтобы я следовала за ней.

— Давай.

Я не сбиваюсь с ритма, ускоряя шаг, чтобы догнать ее, прежде чем пристроиться рядом. Я немного надеюсь, что она собирается показать мне комнату Маттео, чтобы я могла прикоснуться к этим простыням, но, проходя мимо двери в мою комнату, она останавливается у той, что сразу за ней.

Не может быть, чтобы этот мужчина спал так близко от меня, я знаю это. Мое чутье подсказало бы.

Мои предположения оправдываются, когда она поворачивает ручку и открывает дверь, за которой оказывается тренажерный зал. Я не могу решить, лучше это или нет, но по тому, как расслабляются мои плечи и замедляется сердцебиение, я знаю, что это, безусловно, победа.

Прямо напротив нас, у двери, находится окно во весь рост, выходящее в сад, а вдоль стены слева расположены три беговые дорожки, за которыми следуют три велосипеда и три гребных тренажера. Справа от нас — разнообразные веса и оборудование для наращивания мышечной массы, с которыми я знакома по тренажерному залу в Филадельфии.

Я так-же видела нескольких из них в Академии Физерстоуна, но там речь шла скорее о физических упражнениях, таких как спарринги на коврах или на ринге. Это не имело значения, просто пролить кровь было конечной целью игры.

— Это может помочь. По крайней мере, так ты сможешь избавиться от всего, что творится у тебя в голове, не выходя наружу и не устраивая погром, когда мужчины постоянно начеку, — говорит Нонна с мягкой улыбкой, и я предлагаю ей одну из своих.

— Ты с каждым днем нравишься мне все больше и больше, Нонна. — Я протягиваю руку, прежде чем успеваю передумать, и в знак признательности сжимаю ее плечо. Что застает меня врасплох еще больше, так это то, как она на мгновение кладет свою руку поверх моей, пригвождая меня к месту, когда я моргаю, глядя на нее.

— То же самое. — Одни эти слово, слетевшие с ее губ, снимает напряжение, нарастающее во мне, когда она делает шаг назад. — Я закончу с едой, пока ты… делай все, что здесь делают люди, — заявляет она, обводя рукой комнату и скривив губы.

— Тебе не нравится тренироваться? — По ее позе уже ясно, что для нее нет ничего хуже, но ее нахмуренные брови и вздернутый нос подтверждают это.

— Я бы лучше воткнула булавки себе в глаза, Рен. Булавки. В. Мои. Глаза, — повторяет она, убедившись, что я поняла сообщение.

Не сказав больше ни слова, она закрывает за собой дверь, уходя, и я поворачиваюсь на месте, мой взгляд сразу же падает на динамик Bluetooth в углу.

Если я не могу пойти с братьями Де Лука и устроить погром, а Нонна не позволит мне сжечь простыни Маттео в знак неповиновения, тогда, я думаю, придется обойтись этим.

Я растворяюсь в движении каждой тренировки, прежде чем Нонна зовет меня поесть. Мы сидим бок о бок, наш разговор больше склоняется к более легкой теме по сравнению с предыдущим, и я ценю это. Но как только мы заканчиваем, я извиняюсь и возвращаюсь в спортзал.

Часы проходят для меня как в тумане, на висках выступают капли пота, а сердце бешено колотится в груди, но мне это нравится. Даже когда за окном садится солнце, я продолжаю еще немного подталкивать себя, прежде чем, наконец, заканчиваю все на сегодня.

Мои ноги становятся ватными, когда я возвращаюсь в свою комнату. В доме тихо, и я нигде не слышу Нонну, что только еще больше беспокоит меня из-за того, что от ребят не было никаких новостей. Не то чтобы они мне что-то должны, но моя забота меня заинтриговала.

Закрыв дверь, я прислоняюсь к ней спиной на мгновение, прежде чем собрать остатки сил, чтобы добраться до ванной. Я включаю душ и раздеваюсь на автопилоте, тихий стон срывается с моих губ, когда я встаю под струю и позволяю воде поглотить меня.

В ту секунду, когда он касается моей кожи, мой мозг начинает работать в полную силу. В то время как душ — идеальное место для размышлений, в спортзале я делаю обратное. Это сводит мой мозг к нулю, я сосредотачиваюсь исключительно на тех движениях, которые совершаю, пока не остается места ни для чего другого.

Я не могу поверить, что они не позволили мне поехать с ними. Они знают, кто я, где я выросла и чему обучилась. Конечно, это могло бы быть им полезным?

Черт.

Предполагается, что я не хочу быть им полезной ни в каком виде. Предполагается, что я просто хочу, чтобы обо мне заботились, только обо мне, ни о ком другом. Так было всегда. Мои родители выжали все мои ресурсы досуха, мои навыки и умения были доведены до предела, и когда я отправила их в ад, где им самое место, я поклялась больше никогда не играть эту роль. И все же это кажется таким необычным.