— Сломаны ребра... Не от моей руки, Майя, я бы никогда не причинил тебе боль таким образом... На самом деле… — я закрыла глаза, опасаясь, что он исчезнет или покинет меня, если я открою их. — Каждый раз, когда ты будешь хрустеть суставами, будет означать, что ты вспоминаешь плохое, а не хорошее. Если ты хрустишь суставами пальцев, я хочу, чтобы ты обратила особое внимание на свое дыхание, затем сосчитала до пяти и постаралась сосредоточиться на своих целях, сосредоточиться на том, чтобы закончить школу, постаралась успокоиться и держаться подальше от своего отца.
— Отца?
— Обещай мне, Майя.
— Хорошо, — во рту пересохло. — Обещаю.
— Хорошо. И еще одно... и перестанем разговаривать.
— Да?
— Запомни меня... — прошептал он, затем коснулся меня губами. — Вспоминай меня в своих снах... Не боль или состояние, в котором ты была доставлена ко мне, а удовольствие.
— Вспоминать удовольствие… — повторила я, как клятву. — Не боль.
— Хорошо.
— Что теперь?
— О, Майя, теперь я покажу тебе, что подразумеваю под удовольствием.
Мой разум быстро перепрыгивал через моменты, как он обнял меня и поцеловал в голову, только чтобы спуститься к моим губам. Он меня лишь целовал и едва касался, но этого было достаточно, чтобы разжечь огонь одержимости этим человеком, мужчиной, который спас меня.
Мужчиной, который, как я думала, причинял мне боль. Но вместо этого он спас меня.
Часы тикали быстро, мой разум не поспевал за ними. Когда открылась дверь в комнату, повязка снова оказалась на моих глазах, и я услышала голос отца.
— Готово?
— Конечно, — ответил Николай ровным голосом. — Ты привел ее ко мне наполовину истощенной, лишенной сна и почти мертвой. Мне потребовалось меньше двенадцати часов, чтобы выполнить твою задачу.
— Она выглядит хорошо, — сказал мой отец. — Почему она больше не истекает кровью?
— В этом нет необходимости, — ответил Николай. — Теперь, если тебе больше не нужны мои услуги…
— Кое-что еще, — отец хмыкнул. — Если узнаю, что ты перешел мне дорогу, я убью ее.
— Почему ты думаешь, что ее жизнь имеет для меня значение?