Искупление (СИ)

- Заткнись и продолжай дальше, - отрезал Шики, вновь ухмыльнувшись.

- В этот период ребёнок должен играть, общаться со сверстниками. Его нужно начинать учить писать и читать. И конечно следить за ним. Одного никуда не выпускать.

- Ему не будет угрожать опасность. У меня хороший забор, - прокомментировал военный. Мотоми поморщился.

- Младший школьный возраст… У мальчиков от семи до тринадцати лет. Начало логического осмысления. Здесь мне нечего тебе объяснять, кроме того, что его надо будет обучить всей школьной программе. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы он остался болваном, - уточнил учёный.

- С этим разберёмся позже, - бросил Шики.

- Подростковый период тебе понравится больше всего, - кисло произнёс врач. Шики перевёл на него внимательные глаза. – От тринадцати до пятнадцати. Учёба продолжается, но идёт возрастной кризис. Ребёнок становится более замкнутым, начинает осознавать, какое место занимает в этом мире. У него могут возникнуть проблемы, появятся секреты. Он не будет тебе доверять. Будет считать, что сам лучше всех понимает, будет остро реагировать на советы и приказы. Сам по себе… Но это, конечно, происходит не со всеми. Судя по базовому темпераменту, Акира будет спокойным. Он не будет устраивать истерик или напрашиваться на скандалы. Однако здесь может быть другая проблема - уход в себя. Некоторые дети спокойно переживают этот кризис. Некоторые сбегают из дома, устраивают собственные похищения, чтобы выразить протест против всех. Ты должен быть готовым к подобному.

- Не ребёнок, а зверь какой-то, - ухмыльнулся военный.

- Будто себя не помнишь в этом возрасте, - возразил Мотоми. Улыбка сползла с лица Шики.

- Не помню, - тихо произнёс он. – Продолжай.

- Юношество. От шестнадцати до двадцати. У Акиры ещё пару месяцев. Здесь подростковый бунт утихает. Молодой человек стоит на пороге выбора будущей жизни. Здесь важно помочь ему с выбором. Определиться, чем он будет заниматься дальше. И, наконец, его истинный психологический возраст – молодость. Здесь уже он начнёт жить и выбирать сам. Пожалуй, всё, - закончил свою лекцию Мотоми.

- Что ж, это было весьма познавательно, - к Шики вновь вернулось хорошее настроение. – Не уверен только, что это мне поможет. Выглядит так, будто я становлюсь отцом, - он поморщился от этой мысли. – Надеюсь, мне не придётся развешивать над его кроватью игрушки и колокольчики.

- Тебе бы книг каких-нибудь купить, - в тему добавил Мотоми. – Психология ребёнка – очень тонкая вещь.

- Отключай его. Я забираю, - пропустив последние слова мимо ушей, Шики указал на мониторы. Вздохнув, Мотоми выполнил его приказ. Затем помог донести Акиру до машины. И… попрощался с ним. Правда, ненадолго.

========== Рождение ==========

Привезя юношу домой, Шики переодел его в свободную ночную рубашку и уложил на кровать. Затем сел рядом с ним и начал ждать. Он прислушивался к его дыханию и стуку сердца чуть ли не каждую минуту, будто оно могло остановиться. На самом деле военный до сих пор не был уверен, что Акира жив.

Шики в напряжении смотрел на спящего парня. Его одолевали противоречивые мысли. Наверное, чувство, что он испытывал, было сродни страху. Но не тому страху, что приходил во время боя или опасности: Шики давно перестал его ощущать. Нет, этот страх был иного рода. Какого именно мужчина не мог сказать, потому что чувствовал его впервые.

Наконец, спустя несколько часов мучительного ожидания, Акира шевельнулся и открыл глаза. Шики неподвижно сидел на его кровати, не отрывая своего взгляда от него. Поведение парня хоть и было ожидаемым, но всё равно оставалось удивительным.

Глаза… Его голубые глаза будто бы стали чище и яснее. Нет, в них просто родилась жизнь. Акира удивлённо смотрел в потолок, потом его взгляд заблуждал по комнате. Зрачки то и дело расширялись и сужались. Наконец, его взгляд остановился на Шики.

Военный вздрогнул. В последний раз он видел эти глаза, когда… в них погасла жизнь. А теперь они горели так ярко, что Шики не узнавал их.

Акира удивлённо смотрел на мужчину, часто моргая. Кажется, ему было невероятно интересно разглядывать этого человека. Шики это не очень нравилось, но запретить он не мог. А ещё он опасался, что Акира может испугаться. Однако в глазах парня не было страха. Только удивление и восторг. Неожиданно Акира улыбнулся и протянул руку. Шики вздрогнул, когда пальцы юноши коснулись его щеки. Акира будто бы проверял: мягкая ли она. Потом пальцы забегали по векам, ушам, носу, губам. Шики поморщился и судорожно выдохнул, проявляя недюжинное терпение. Акира тут же одёрнул руку. В его глазах отразился вопрос, губы изогнулись. Вид был такой, что он вот-вот расплачется. Вспомнив о том, насколько дети плаксивы и ревут по любому поводу, Шики тут же заставил своё лицо просветлеть.

- Нет, я не сержусь, - тихо произнёс он. Акира вздрогнул от его голоса, и его лицо опять озарила улыбка.

- Что, счастлив теперь, что живёшь? А сам так бежал к глупой смерти…