Искупление вины

Фюрер принял начальника Генерального штаба сухо.

– Как вы себя чувствуете, Гальдер? – вяло поинтересовался он.

– Немного простыл, мой фюрер, но это скоро пройдет.

– Я так и думал, что с вами что-то неладное, – понимающе кивнул Гитлер. – А не пора ли вам взять длительный отпуск, чтобы поправить здоровье… А то, знаете ли, Третий рейх очень нуждается в таком военачальнике, как вы… Садитесь, – указал он на стул, на котором еще вчера сидел смещенный с должности генерал-фельдмаршал Лист. – Вы догадываетесь, зачем я вас вызвал?

– Полагаю для того, чтобы выслушать, как обстоят дела на Волге и на Северном Кавказе.

– Все так. И я хочу услышать от вас причины наших неудач за последние месяцы. Вы как начальник Генерального штаба несете ответственность за все, что происходит на фронтах. Это же вы разрабатываете стратегию или за вас это делает кто-то другой?

Франц Гальдер заметно побледнел. В какой-то момент ему даже подумалось, что он сидит на раскаленной сковороде. Никогда прежде Гитлер не разговаривал с ним в столь резком тоне.

– Мы не ожидали встретить такого ожесточенного сопротивления русских в районе Сталинграда. По данным нашей военной разведки, близ города были сосредоточены незначительные силы русских, бо́льшая часть их войск направлена на Ленинградский и Волховский фронты. В действительности все оказалось с точностью до наоборот. В районе Сталинграда они собрали мощнейший кулак!

– Получается, что вы просмотрели значительную концентрацию русских войск, и армия Паулюса просто увязла в этих боестолкновениях!

– К русским ежедневно продолжают поступать свежие части…

– Ваше сообщение меня совершенно не радует! – перебил Гитлер. – Вы как начальник Генерального штаба должны были все это предвидеть.

– Мой фюрер…

– Знайте, что я отправляю вас в командный резерв! Думаю, у вас будет достаточно времени, чтобы подлечиться, а заодно и разобраться с собственными мыслями. Вы свободны, Гальдер! – хмуро заключил Гитлер.

Попрощавшись, Франц Гальдер вышел. Несмотря на возраст, спину он держал вызывающе гордо. В какой-то момент Гитлеру даже показалось, что генерал-майор сделался немного выше. Вот она, аристократическая смесь! Смотрят на него, как на выскочку из низших чинов.

Как только за Гальдером закрылась дверь, в комнату вошел личный адъютант Отто Гюнше.

– Мой фюрер, я по поводу завтрашнего совещания, оно состоится, как и было запланировано, в два часа дня?

– Вот что, Гюнше, перезвони генералам и скажи, что я переношу совещание на послезавтра… Объяснять ничего не нужно, я просто не хочу никого видеть. Все те люди, которым я доверял, предали меня! Я разочарован в Гальдере! Он поступил как вышедший из ума сельский учитель. Кроме того, он очень медлителен… Пока произнесет слово, ситуация на фронте меняется. Мне следовало предвидеть, что Гальдер совершенно не подходит для такого важного места! На должности начальника Генерального штаба должен быть человек, в котором жизнь бьет ключом, который не боится ответственности! Знаете, Гюнше, теперь я, как никогда прежде, понимаю Фридриха Великого, – во время Семилетней войны его постоянно предавали соратники, которым он безмерно доверял. Я так же, как и он, чувствую себя обманутым… Окружение собак для Фридриха Великого было куда предпочтительнее, чем общество генералов, включая его родного брата принца Генриха. Но, в отличие от короля, у меня нет даже собаки, моя бедная Блонди умерла… Вот что, Гюнше, достаньте мне овчарку, может, тогда я не буду чувствовать себя таким одиноким.

– Хорошо, мой фюрер, я обязательно достану вам хорошего пса.

– Нет, пусть лучше будет сука. Они более преданны. Я назову ее Блонди, как мою прежнюю овчарку.

– Вы желаете еще что-нибудь, мой фюрер?

– Да, соедините меня с адмиралом Канарисом. У меня к нему есть серьезный разговор.

– Слушаюсь, мой фюрер!

Телефонный звонок прозвучал в тот самый момент, когда адмирал Канарис выходил из кабинета, чтобы прогуляться вдоль Ландверканала. Скверно: названивал белый телефон, напрямую соединявший его со Ставкой Гитлера, вряд ли этот звонок сулил нечто вдохновенное. Но было бы большой глупостью от него уклониться.

Руководитель «Абвера» поднял трубку и произнес твердым голосом:

– Вице-адмирал Канарис слушает!

– Господин вице-адмирал, с вами хочет поговорить фюрер, – раздался голос личного адъютанта Гитлера.

– Всегда рад услышать фюрера, – добавив в голос бодрости, проговорил адмирал. Ему очень хотелось верить, что его слова прозвучали искренне. Канарис нисколько не сомневался, что адъютант передает Гитлеру настроение собеседников. Пусть же думают, что у него все в порядке.

Ждать пришлось недолго – через две минуты послышался громкий и боевой голос Гитлера:

– Канарис, что там творится с вашей разведкой?

Адмирал невольно проглотил подступивший к горлу тугой ком. Прежде фюрер не допускал в разговоре столь резких определений. Видно, со дня последней встречи с Гитлером, состоявшейся две недели назад, произошло нечто серьезное.