Искупленный (ЛП)

Я прищуриваюсь, пытаясь разглядеть его лицо. Страшные мысли, которые лезут мне в голову, не способствуют улучшению ситуации. Мурашки пробегают по моей коже, когда он скрывается в тени, не выходя на лунный свет.

Как идиотка, я остаюсь лежать на земле, окаменевшая и не двигающаяся.

— Я.… ммм… ну… видите ли…

— Если вам нужно столько времени, чтобы произнести несколько слов, мы пробудем здесь всю ночь, — слова выходят короткими и взволнованными, с намеком на акцент.

Ну, черт. Этот парень — абсолютный засранец.

— Кто вас послал? — огрызается он.

Кто меня послал? За кого этот парень меня принимает? Киллера?

Что-то шуршит, когда его силуэт перемещается в поле моего зрения. Порыв ветра доносит его запах. Он резкий и аппетитный, и я пытаюсь еще раз принюхаться.

— Я звоню в полицию. Они могут разобраться с тобой, как и с остальными, — он подносит телефон к уху. Свет от экрана отбрасывает на его строгие глаза зловещий отблеск.

Я выхожу из ступора и поспешно встаю на шаткие ноги. Последнее, что мне нужно — это столкновение с полицией. Воспоминание о последней встрече с ними заставляет меня вздрогнуть. Я поднимаю руки, чтобы показать ему, что в них нет никакого оружия.

— Не надо! Пожалуйста! Я пришла с миром, — я пришла с миром? Кем, черт возьми, я себя возомнила? Гребанной пацифисткой?

Он ступает в мое личное пространство. Из-за смены облаков луна освещает его лицо. Тени пляшут по его острым скулам, подчеркивая неровные края и пухлые губы. Его сильная челюсть покрыта щетиной, а его темные глаза ощупывают мое лицо. Они смотрят на меня диким взглядом, сканируя меня таким же образом. Густые темные волосы ниспадают на плечи, колыхаясь от порыва ветра.

Черт, у незнакомца такой суровый вид, что мне нужно остановиться и оценить его на секунду. Мне так и хочется протянуть руку и коснуться его короткой бороды, но я воздерживаюсь.

— Ты закончила глазеть? — он хмурится.

Его резкость шокирует меня, вырывая из моих неуместных мыслей. Отлично. Вожделеть невменяемого мужчину, который хочет вызвать на тебя полицию. Мы опустились на новый, более низкий уровень, Хлоя.

— Нет. Да. Типа того? — пискнула я.

Его челюсть сжимается.

— Назови мне хоть одну причину, почему я не должен нажать на кнопку прямо сейчас и заставить их избавиться от тебя.

Святое дерьмо. Избавься от меня? Несправедливо красивый мужчина прижимает телефон к уху, приближаясь. Все в нем говорит о запугивании, от его роста до рычания в голосе.

Мой мозг переключается в режим борись или беги. Бегство — это то, с чем мне комфортно. Бегство — это все, что я знаю. Бегство — это то, что спасет меня от возвращения к Брук в виде крошечных, порезанных кусочков.

— Потому что… — я бросаюсь влево, но он ловит меня в свои сильные руки. Очень сильные, судя по тому, как они напрягаются, когда я пытаюсь вырваться от него. И я пытаюсь. Я бьюсь. Я отбрасываю голову назад, но он уклоняется от удара, а я лишь сталкиваюсь с воздухом. Я даже сжимаю его руки всеми своими маленькими пальцами, надеясь, что он отпустит. Он даже не вздрагивает. Как будто он сделан из камня в соответствии со своим характером.

Хлоя. Думай. Ты в одном шаге от того, чтобы оказаться в вечерних новостях.

Он прижимает меня к своей груди и сцепляет мои руки за спиной.

— О нет, так не получится. Меня тошнит от таких людей, как ты, которые пытаются получить сюжет.

— Сюжет?! О чем ты вообще говоришь?! — мой крик превращается в хрип, когда его руки крепче обхватывают меня.

Глупо надеяться, что Маттео услышит крики женщины и спасет меня из лап маньяка? Этот человек — абсолютный параноик. Это единственное объяснение его неустойчивого поведения и его настойчивого желания, чтобы я была кем-то, кем я точно не являюсь. Я не знаю, что за охотники за привидениями приползают на его участок, но я не из их числа.

Его тело напрягается, когда я пытаюсь вырваться из его хватки. Что-то, что не должно быть твердым, вонзается мне в живот, и я перехожу в режим выживания.

Черт. Блять. Нет. Я бью незнакомца по ноге, надеясь обездвижить его. Еще один крик вырывается из моего горла, когда мои пальцы ударяются о что-то, что кажется человеческим эквивалентом цементной стены.

— Какого черта! Ты, должно быть, шутишь. Из чего ты вообще сделан? Из гребанного камня?! — большой палец на ноге пульсирует в такт бешеному биению моего сердца.

Он ворчит, но его хватка остается крепкой.

— Скорее, кто ты, блять, такая и что за наркотики ты принимаешь?