Искупленный (ЛП)

Мое тело напрягается. Я изо всех сил стараюсь прикрывать ногу, когда нахожусь рядом с другими. Визуальное напоминание портит настроение, поэтому, если нет необходимости, я прячу эту мерзость. Потребовались годы, чтобы довести походку до совершенства и скрыть любую хромоту.

Я не стыжусь своей ноги.

Я стыжусь своей жизни.

— Tio — дядя Санти — Железный человек, — он постукивает по ноге и смотрит на меня с самой милой улыбкой на свете.

Чувство сдавливания в моей груди ослабевает от его невинности. Видишь, жидкий солнечный свет.

Марко — единственный, кому я позволяю называть себя Железным человеком. С моим племянником я как будто его герой, а не истрепанный человек, каким меня выставляют СМИ. Приятно быть героем чужой истории, даже если это всего лишь на несколько часов. И благодаря этому маленький ребенок обвел меня вокруг пальца.

Майя убирает руку Марко с моей ноги и опускает ткань моих треников.

— Марко, что я говорила о том, что нельзя трогать других людей без разрешения?

Он упирается подбородком в грудь.

— Не трогать.

Майя бросает мне колеблющуюся улыбку.

— Мне жаль. Я сказала ему больше не называть тебя Железным Человеком, но он, видимо, забыл…

— Пусть делает, что хочет. И перестань относиться ко мне по-детски, Майя. Мне нравится, что ты заботишься обо мне, но, по-моему, тебе достаточно растить одного ребенка, не так ли? Не нужно нянчиться и со мной, — огрызаюсь я.

Майя напряглась.

Ноа поднялся с сиденья, расположенного параллельно моему.

— На улицу. Сейчас же.

От смертоносности его тона мой позвоночник выпрямляется. Он не оглядывается, чтобы проверить, следую ли я за ним.

Раскаяние мгновенно охватывает меня, и я поворачиваюсь лицом к сестре.

— Я сожалею о том, что сказал. Мне нужно лучше контролировать себя, — я снимаю Марко со своих коленей и ставлю его ноги на пол.

Майя кивает, отворачиваясь от меня. Она вытирает лицо рукавом свитера.

— Майя, не плачь. Мне очень жаль, — я притягиваю ее в объятия.

Через несколько секунд она отталкивает меня, все еще не глядя мне в глаза.

— Все в порядке. У меня просто гормоны. Иди, поговори с Ноа.

Я заслуживаю того, чтобы она от меня отмахивалась. Моя сестра — последняя, кого я хочу доводить до слез, но я не могу избежать вспышки гнева, вырывающегося из меня каждый раз, когда я чувствую себя слабым и опекаемым. Нелегко превратиться из кормильца в того, кого все опекают. Это заставляет меня чувствовать себя неполноценным. И самое главное, это напоминает мне обо всем, что я потерял.

Выйдя из дома, я застаю Ноа, стоящего на берегу озера.

— Поторопись, мать твою! Мое терпение на исходе, — кричит Ноа и поворачивается ко мне спиной.

Гнев Ноа заставляет меня мгновенно пожалеть о том, что я потерял спокойствие с Майей. Никто не смеет шутить с его женой. Даже я.

— Я иду, придурок, — я с легкостью иду к нему. После моего мучительного путешествия через физиотерапию я могу ходить как нормальный человек. Настолько нормальный, что, если бы я не носил брюки, люди бы не узнали, что у меня отсутствует ключевой компонент. Это одна из причин, по которой я предпочитаю носить треники в палящую жару. Я предпочитаю притворяться. Это отвлекает от темноты настолько, что я могу функционировать в кругу своей семьи.

Я останавливаюсь рядом с ним, но молчу. Его гнев накатывает на меня как волна, когда он сосредотачивается на озере перед нами.

— Еще раз так себя поведешь рядом с Майей, и я оторву тебе яйца по самую ногу, — он не смотрит в мою сторону.

Я вздрогнул.

— Мне жаль. Я не хотел вот так срываться и заставлять ее плакать.

Его плечи опускаются. Это незаметно, но перемена в его поведении заставляет меня насторожиться. Ноа не из тех, кто выглядит побежденным.

— Что случилось?

Он молчит.

— Почему вы оба решили заглянуть ко мне без предупреждения? Это не похоже на вас двоих, — слова вылетают у меня изо рта.

— У нас трудные времена.

— Неприятности в раю? — я пихаю его локтем под ребра, пытаясь разрядить обстановку. Эти двое без ума друг от друга. Ноа ухаживает за Майей при каждом удобном случае, и она делает его счастливым в ответ. Я не могу представить, чтобы у них были проблемы в браке.

— Нет. Ничего подобного, — Ноа вздыхает. Он смотрит на меня. Его глаза затуманиваются так, как я никогда раньше за ним не замечал.

— Что происходит, старик? Ты меня пугаешь, — я остаюсь прикованным к земле, уставившись широко раскрытыми глазами, пока он прикрывает фырканье ворчанием.

— Майя и я… — он ругается себе под нос. — Нам с Майей нужно, чтобы ты позаботился о Марко на пару недель, пока у меня летние каникулы в Чемпионате.

Кислота перекатывается в моем желудке.

— Почему? Ты всегда проводишь летние каникулы, готовясь к второй половине сезона.

— Появилось кое-что более важное. Так что нам с Майей нужно время, чтобы побыть вдвоем и отдохнуть от всего. Отключиться от всего.

— И ты хочешь, чтобы я позаботился о Марко? Почему не мои родители?

— Они были нашим первым вариантом, но сегодня они уезжают в двухнедельный круиз по Карибам, и Майя не хочет их останавливать.