Искушение

– Может, ты этого и не говорил, но хотел сказать, не так ли? Что же, по-твоему, должно произойти на этой арене? Неужели ты думал, что я буду просто сидеть сложа руки, наблюдая за тем, как все будешь делать ты, и подбадривая тебя, как это делают девушки из группы поддержки? Может, мне, по-твоему, следовало захватить помпоны?

Эге! Это должен был сказать я! – жалуется Хадсон, и в голосе его звучит злорадство.

– Это вовсе не то, что я имел в виду. – Джексон явно раздражен.

– А что же тогда ты имел в виду? – Я перестаю ковылять и просто жду.

– Что я имел в виду? – переспрашивает он, и в его тоне звучит еще большая настороженность.

– Вот именно, – отвечаю я. – Если я тебя неправильно поняла, то прошу прощения. Но мне бы хотелось узнать, что ты имел в виду на самом деле.

Он вздыхает и дрожащей рукой ерошит свои волосы.

– Я имел в виду только одно: я пытаюсь заботиться о тебе, Грейс. Я сильнее тебя и могу сделать больше, вот и дай мне возможность сделать больше. Нет ничего дурного в том, что я хочу заботиться о моей девушке.

– Ты хочешь сказать – о твоей человеческой девушке? – уточняю я, вздернув бровь.

– Может, и так. Что в этом дурного? – Он машет рукой. – Что дурного в том, что я хочу заботиться о тебе?

– Ничего, если не считать того, что у тебя это болезнь. И думаю, это симптом еще более серьезной проблемы в наших отношениях.

– Проблемы? – Теперь он раздражен еще больше. – Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что ты считаешь меня слабее себя, и мнишь, будто должен…

– Но ты и впрямь слабее меня! – рычит он, перебив меня. – Это факт.

– Да ну? – Я сбрасываю с плеч его руку, делаю шаг в сторону, и он едва не падает назад. – По-моему, сейчас ты нуждаешься во мне куда больше, чем я в тебе.

Его глаза темнеют.

– Ты насмехаешься над тем, что я измотан после всего, что сделал в той пещере?

Я делаю глубокий вдох и заставляю себя не заорать на него, хотя мне этого хочется. Потому что Джексон не понимает, что к чему. И я впервые начинаю бояться, что он не может этого понять. И, быть может, никогда не поймет. И что же нам тогда делать?

– Нет, я смеюсь над тобой, потому что ты, похоже, никак не уяснишь, что мы оба должны заботиться друг о друге. – Я отхожу от него на несколько шагов, поскольку сейчас просто не могу находиться рядом. – Что иногда мне бывает нужна помощь…

– Я это знаю…

– О, я знаю, что ты знаешь. Ты здорово умеешь напоминать мне обо всех тех вещах, которые я не могу делать, о том, что я во многих отношениях слабее тебя. – Я делаю паузу, и мой голос срывается. – О том, что для тебя мое мнение ничего не значит.

– Я никогда этого не говорил. – Джексон, слегка пошатываясь, пытается подойти ко мне. – Я же все время спрашиваю тебя о твоем мнении.

– Ты этого не делаешь. Ты сообщаешь мне, что по тому или иному вопросу думаешь ты. Я пытаюсь донести до тебя, что об этом думаю я. А затем ты делаешь то, что хочешь, невзирая на мое мнение. Может, так происходит и не все время, но в восьмидесяти процентах случаев точно. Есть вещи, о которых ты мне не говоришь, потому что боишься, что они встревожат или ранят меня. Ты не слушаешь меня, потому что считаешь, что я чего-то не пойму. Тебе всегда хочется решить проблему за меня, потому что, по твоему мнению, я, как слабый человек, не переживу, если мне придется делать это самой.

– Что дурного в том, что я хочу заботиться о моей девушке? – ворчит он. – Я потерял тебя на четыре месяца. Что дурного в том, что я стараюсь сделать так, чтобы с тобой больше ничего не случилось…

– Ничего ты меня не терял. Если ты забыл, тогда я спасла тебя.

– Едва не погибнув сама, – бросает он, и лицо его искажает мука, руки сжимаются в кулаки. – Ты знаешь, каково мне было тогда? Как я чувствовал себя, стоя в том коридоре, видя, что ты превратилась в камень и стала недосягаемой для меня, и зная, что это произошло потому, что я не смог уберечь тебя? Каково мне было сознавать, что ты чуть не погибла в том подземелье, потому что я по глупости выпил этот чертов чай Лии? Что ты почти на четыре месяца оставалась наедине с моим братом, потому что я не мог добраться до тебя, не мог…

– Спасти меня? – заканчиваю я его мысль. – В этом-то и суть. Ты не обязан спасать меня. Быть может, мы оба обязаны спасать друг друга. Но ты отказываешься дать мне такую возможность. Потому что в твоих глазах я все еще остаюсь слабой человеческой девицей, которая явилась в Кэтмир в ноябре.

– Ты и есть человек. Ты…

– Нет! – Я подхожу к нему вплотную. – Я не человек. Во всяком случае, не только человек. Я горгулья и могу делать кучу всяких классных вещей. Может, я и не могу сотрясать землю, как ты, зато я могла бы обратить тебя в камень, если бы захотела. Я могу летать так же высоко, как и ты. И меня можно сколько угодно бить, а мне будет все нипочем.

– Я знаю, – говорит Джексон.