Искушение

– Герда, я так рада, что ты согласилась со мной пойти. Я тут уже два года, а друзьями как-то особо не обзавелась. Да и в театр не каждый пойдет.

– Это да… про театр. Ты знаешь, я тоже одна.

– А твой молодой человек?

– Он спортсмен.

– И что?

– О-о-о… поверь, этим может быть все сказано. Но, если в двух словах, видимся мы с ним реже, чем с тобой. Сборы, тренировки, выступления… не жизнь – романтика.

– Зато когда он станет чемпионом…

– Уж поскорее бы, – смеюсь.

Мне нравится эта девушка. Милая, добрая, открытая. Полная моя противоположность. Мы расстаемся у ее подъезда.

***

Год. С нашего переезда прошел год. А во мне лишь пустота и отчаяние. Что произошло с моей жизнью? Как из той, у кого было все, я превратилась в самую обычную девку, которая варит борщи? Слезы подступают все ближе, и я на автомате кидаю в суп щепотку соли. Руки подрагивают. Осталась неделя до того, как нам вновь придется платить за квартиру. Неделя, но у нас еле хватает денег, чтобы сводить концы с концами. Все средства уходят на клуб, тренера, дорогу… черт. Я устала. Так устала от этого жалкого существования. У нас даже нет чертовой кофемашины. У нас ничего нет. Я каждое утро подхожу к зеркалу и просто мечтаю проснуться. Осознать, что это сон. Хочу вновь оказаться в своей белоснежной просторной ванной, а не в этой дурацкой коморке, где еле вмещаются миниатюрная ванночка и унитаз.

Выключаю конфорку, накрывая кастрюлю крышкой. Невыносимо, все это невыносимо.

Богдан вновь придет за полночь. Если я не на работе, то сижу одна в четырех стенах. Ненавижу выходные. У Нелли появился парень, и они постоянно теперь вместе. Я же, одна в этом городе, и все, что у меня есть – это Богдан и его любовь. Только это.

Смотрю на себя в зеркало и ужасаюсь своему виду. Растянутая майка, растрепанный на макушке пучок волос. Раньше я не выходила на улицу без укладки, а вот теперь могу спокойно пойти так в магазин. А что? Он же через дорогу…

Дверь в прихожей хлопает, но я даже не оборачиваюсь. Мне все равно. Он придет, сходит в душ и вырубится. У него очередные соревнования, очередные круглосуточные тренировки. Ему опять не до меня.

– Привет, – целует в щеку.

Отворачиваюсь и ухожу на кровать. Эта дурацкая студия, даже спрятаться негде.

– Что случилось? – вытаскивает из холодильника коробку сока, сворачивая с той крышку.

– Все хорошо.

– Не заметно.

Смотрю на него и чувствую пропасть. Эту пустоту. Слезы предательски застилают глаза. Я должна озвучить. Не могу больше держать в себе. Нет.

– Я не могу так, Богдан, не могу. Правда. Я устала. Мне здесь плохо. У нас нет денег, у нас ничего нет, – мне больно говорить это, больно видеть тревогу и разочарование в его глазах. И нет, он разочарован не во мне, он разочарован тем, что пока не оправдал мои ожидания.

Шелест делает шаг в мою сторону и почти сразу усаживается на пол. Я сижу на кровати, чувствуя, как он сжимает мои ладони.

– Потерпи, Герда. Прошу тебя. Еще немного. Я вытащу нас отсюда. Я землю буду жрать. Слышишь, все будет хорошо. Еще месяц. Все изменится. Верь мне. Ели ты не будешь в меня верить, тогда кто?

Я реву, смотря в его лицо. Мне так жаль. Так жаль его, себя, нас. Я ненавижу себя за свою слабость, но я с детства жила иначе. Все это – дикость для меня. Когда я уходила из дома, то, как и говорил отец, я не знала, куда шла. Не знала, на что согласилась.

– Я верю в тебя, – киваю, прижимаясь к его широкой груди, – верю, – руки обвивают его шею, и я, как маленькая девочка, рыдаю в его плечо.

Я должна быть сильной, чтобы он чего-то достиг, у него должен быть тыл. Я должна помогать ему, а я лишь тяну его вниз. Убиваю настрой. Вместо того чтобы думать о бое, он думает о том, как заработать денег.

– Прости меня. Я просто устала. Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.

– Малышка моя, – гладит мои волосы, крепче прижимая к себе, – я тоже, – на ухо, – тоже люблю тебя. Ты самое дорогое, что у меня есть. Я готов на все, чтобы ты улыбалась, слышишь? – с тихим смешком. – На все.

– Богдан…

Глава 10

Богдан

После Гериной истерики меня колбасит третий день. Я не знаю, что мне делать. Все это слишком медленно. Год в унитаз. Но бабла поднять надо. Я и сам об этом уже не первый месяц думаю. Все уходит на клуб, поездки и прочую хрень. Мы живем где-то в промежутках этих трат. И я понимаю, что она в шоке, даже больше… только вот молчала все это время.

Захожу в маршрутку, как-то невзначай вспоминая Игоречка. Он же здесь трется. Кто-кто, а этот на пустом месте бабла поднимет. Копаюсь в телефоне, ища его номер. Главное, чтобы не сменил.

Мы пересекаемся вечером, на Лиговке.

– Мурас, здорово. Не думал, что так скоро встретимся.

– Сам в шоке. Вы тут давно?

– Год почти.

– Какого хрена раньше не звонил?

– Да времени вообще нет.

– Пошли, пройдемся.

– Пошли.

– Как успехи, дерешься?

– Да хреново.

– Слушай, ты, если честно, очень вовремя упал.

– В плане?

– Тут такие дела творятся. Ща расскажу.