Искушение

— Этот человек был моим другом, — сказал лейтенант. — Я очень любил его. Наверное, после смерти я полюбил его даже больше, чем при жизни. Я очень страдал, когда его не стало. Ведь он получил штык в грудь, потому что заслонил меня. Он дал обещание женщине, которая меня любила, и сдержал его. Он спас мне жизнь.

— Храбрый и благородный человек. Он отдал свою жизнь взамен Вашей и погиб. Мы встретились на войне, во время битвы. Я никогда не знал его. Но в Вашей памяти он всегда будет жить, — сказал Джек и покачал головой.

Флетчер стоял у самой двери, крепко сцепив пальцы вокруг прутьев решетки.

— Вы не помните его? — спросил Флетчер.

— Нет, — ответил Джек. — А Вы сами разве помните каждого, кого сразили саблей или застрелили? Это война, мой друг.

— Не называйте меня другом, — сказал Флетчер.

Ему хотелось плакать, но не о Брайане, который погиб на войне, он горевал о Вере, которую оставил, сам того не желая. Он бросил к ее ногам свою ненависть и горькие обвинения. Он говорил ей о долге офицера. Но она поняла, в чем он ее обвинял. Он не мог ей простить смерти Брайана.

— Какой же я дурак, какой идиот! — крикнул Флетчер, уткнувшись в железную решетку.

Джек подошел ближе, и пламя свечи осветило его глаза.

— Зачем Вы здесь? — спросил он. — Неужели Вы пришли сюда, чтобы освободиться от своей вины? От своей бесконечной и бесполезной ненависти?

— Да, — ответил Флетчер.

Джек видел, что человек, стоящий перед ним, ищет твердой почвы под ногами.

— Может быть, — сказал он, — я смогу чем-нибудь Вам помочь? Ведь говорят же, что приговоренные к смерти могут быть великодушны. Возможно, — продолжал Джек, — Вы сможете придумать какую-нибудь другую причину гибели Вашего друга, помимо войны. Я был в гневе тогда на всех, кто носил красный мундир. Ведь в тот момент я потерял человека, которого любил и уважал, человека достойного, доброго и храброго, — доктора Уоррена. Он был нашим генералом.

— Я знал его, это действительно большая потеря. Я всегда восхищался им, — с грустью сказал Флетчер.

— В самом деле, лейтенант? Ну, что ж, я передам ему это, — ответил Джек, — если, конечно, попаду в царствие небесное.

— И все-таки Вы совершили преступление, Жак, — сказал Флетчер.

— Поверьте мне, я предпочел бы, чтобы меня разорвало на тысячу кусков, чем бросили в тюрьму. Но увы, дело сделано, лейтенант. Это война. И кто знает, если победят восставшие, не окажетесь ли Вы на моем месте.

Внезапно они услышали шаги, затем блеснул свет от качающегося в чьей-то руке фонаря, и перед ними появилась измученная женщина с расширенными от ужаса глазами и кровоточащими губами.

— Элизабет! — воскликнул Флетчер и кинулся ей навстречу. — Что с тобой, что это?

— Лейтенант Айронс, — воскликнула девушка, — я искала Вас, но уже слишком поздно… он, он пытался…

Она залилась слезами.

— Кто? — спросил Флетчер.

— Солдат… тот, с ключами, — ответила Элизабет.

— Ублюдок, — прорычал Флетчер. — Я разберусь с ним. Где он?

— Он там, в камере, — ответила Элизабет, постепенно приходя в себя. — Я здорово стукнула его.

— Я разберусь с этим подонком.

— Нет, лейтенант, у нас нет времени. Я… Голос девушки задрожал. Она увидела человека, стоявшего в камере. Он медленно подходил к решетчатой двери и не отрываясь смотрел на Элизабет.

— Нет, — прошептала девушка, — нет, — повторила она и отвернулась.

— Бетси!

Элизабет вздрогнула и снова взглянула на него.

— Джек, — голос ее дрогнул, она не хотела верить своим глазам.

— Неужели я так изменился? — спросил Джек и горько усмехнулся, но не смог сдержать слез.

Элизабет выронила фонарь. Стекло разбилось, масло продолжало гореть, наполняя коридор мерцающим светом.

— О, Джек! — воскликнула девушка и протянула руки сквозь прутья решетки. Молодые люди прижались друг к другу.

Джек целовал Бетси в лоб, прижатый к решетке, а девушка пыталась обнять его.

— Бетси, любимая, кто обидел тебя?

— Никто, поверь мне — Элизабет плакала, целуя Джека в глаза, в губы, в щеки, куда только могла дотянуться через барьер.

Флетчер наблюдал эту сцену с разрывающимся сердцем.

Лучше бы Элизабет не видеть своего возлюбленного в тюрьме. Ведь сейчас она обратится к Флетчеру и попросит освободить Джека. А он не сможет этого сделать. Жак Сабо завтра будет повешен.

Флетчер, пытаясь прочитать слова молитвы, поднял глаза и натолкнулся на горящий взгляд Джека.

«Не говори ей, прошу тебя, не говори ей!» — молил он.

— Элизабет, — сказал Флетчер, — ты искала меня? Что-то случилось?

— Ах, лейтенант Айронс, простите меня. Ведь миссис Эшли ждет от Вас ребенка… Роды начались раньше времени, — продолжала Элизабет, не переставая плакать. — И миссис Эшли сейчас очень трудно. Что-то плохое может случиться с ребенком. Доктор говорит, что он не может появиться на свет. Доктор хочет уничтожить его. А миссис Эшли потеряла так много крови! Я боюсь, что она тоже может умереть!

Флетчер закрыл глаза, и пол начал уходить у него из-под ног.

— О, Господи! — воскликнул он. — О, Господи!

— Мне очень жаль, — произнес Джек с чувством.