Искушение

Известие об убийстве Маоцзедуньки явилось сокрушительным ударом для Чернова. Он столько лет жил мыслью о покушении на нее, мучался социальными и моральными проблемами, не спал ночей, ища обоснование и оправдание своему предполагаемому преступлению, обдумывал способы его технического исполнения, отрекся от научной карьеры и от семейной жизни, лишил себя всех радостей обычной жизни. Он колебался, отрекался от изначальной цели, возвращался к ней вновь и, наконец, принял окончательное решение. И вот эту гадину, владевшую его мыслями и чувствами всю его сознательную жизнь, убили без него! Убили без всяких трагических идей и переживаний. Убили самым заурядным и пошлым образом, по- русски, кирпичом по голове, т.е. так как много лет назад предлагал циник Белов. Не потребовалась никакая группа с фанатиком-террористом во главе. Не потребовался его, Чернова, мозговой расчет. Просто два или три пропойцы увидели подходящий случай, схватили первый подвернувшийся под руку кирпич, тюкнули по голове эту жирную корову, схватили ее пузатый чемодан и сумку с документами и деньгами, сбежали с трофеями куда-нибудь в Атом. И все! И никакого небесного грома! Никаких душевных драм и трагедий!

Что дальше? Как теперь жить? Мир померк для Чернова. Жизнь утратила смысл. В сознании зашевелилась мысль о самоубийстве как об единственном способе решения всех его проблем. Не будет его не будет и мучивших его проблем. Это банально просто! Просто, но живем-то лишь один раз. Неужели он, Человек, так просто капитулирует перед жестокой по отношению к нему, но единственной и неповторимой жизнью?!

Друзья

В таком состоянии его застал Белов. Узнав об убийстве Маоцзедуньки, он немедленно помчался к Чернову, опасаясь, как бы тот не наделал глупостей и не запутал в случае чего в это дело его, Белова. Разговор с Черновым он решил построить в полушуточном тоне, чтобы снизить эмоциональный шок Чернова.

- Вот видишь, - сказал он, - все, что ни делается, все к лучшему. Твою героиню все-таки шлепнули. Туда ей и дорога. Одной гадиной меньше. Наверняка ее пристукнули бывшие уголовники из Атома. Но московское начальство вряд ли удовлетворится таким решением. Им потребуется нечто более серьезное. Некий идейный инициатор и вдохновитель покушения. Так что ты имеешь неповторимый шанс. Власти сами пойдут тебе навстречу. Что тебе еще нужно?

- Не паясничай! Я не вор, не хочу присваивать дело рук других.

- Вот именно: дело рук, которых ты лишен, а не мозга, которого у тебя в избытке. Какое значение имеет то, кто исполнил покушение физически? Важно, кого сделают ответственным за него. А шанс действительно уникальный. Место в истории будет обеспечено навечно. Это, конечно, далеко не Горбачев. Но у нас не так-то уж часто отправляют на тот свет фигуры и такого масштаба, как Маоцзедунька. Насколько мне известно, это первый случай. Обидно будет, если никто не воспользуется такой удачей и не впишет славную страницу в историю освободительной борьбы в России.

- Если бы я участвовал в этом покушении хотя бы мозгом, я сделал бы это прежде всего лично для себя, и лишь затем - для других, пусть для истории.

- В реальной истории не бывает чистых образцов. Важна не субъективная правда, а общепринятая легенда. Кстати, КГБ наверняка доберется до тебя. У меня к тебе убедительная просьба: если у тебя есть какие-то записки, где фигурирую я, уничтожь. Я не хочу из-за такой нелепости иметь неприятности.

- Не волнуйся, никаких твоих следов в моей жизни не останется. Если что с тобой и будет, то не по моей вине. А теперь оставь меня одного, мне надо собраться с мыслями.

Но одному Чернову побыть не удалось: заявился Социолух. Сообщил новость. Сказал, что КГБ наверняка не остановится на версии заурядного уголовного преступления. Будут искать подоплеку, некие силы, направлявшие руку убийц. Во всяком случае, будут копаться в умонастроениях интеллигенции, подымут все доносы, начнут прочесывать город.

- У меня к тебе просьба. Прошу, пойми меня правильно. Тебя уже таскали в КГБ в связи с Маоцзедунькой, ты у них все равно на заметке. Тебя так или иначе будут щупать, не исключено, что произведут обыск. Если у тебя есть какие-то бумаги, уничтожь все записки, где фигурирует мое имя. Я не хочу иметь неприятности из-за этой глупой истории.

Как это ни странно, визит Белова и Социолуха успокоил Чернова. Оставшись один, он достал свои записки и тщательно просмотрел их. Все листы, на которых упоминались имена его знакомых, он изорвал и спустил в унитаз.

Дело жизни