Искушение чародея(сборник)

   – Меня звать Дженет, дочь Исайи и Эстер из семьи Спарк, – с достоинством ответила девушка. Она посадила младенца на пол, вручила ему раскисший сухарь, погладила по голове и продолжила рассказ. – Бог сказал мне, что будет беда и придет спаситель, и я ждала тебя. Когда Якоб прилетел с неба, он кричал, что братья с Земли спасли его от смерти, взяв живым на небеса. Его мать открыла двери и впустила сына, не дожидаясь, что скажет собрание. Все Шидловски сбежались в дом посмотреть на чудо, они устроили пир и шумели до ночи. Старейшина Кеннет сказал, что бог простил Якоба и людям надо простить, мужчины Хавьеров заорали наперебой, что изгнание равно смерти, мужчины Мюрреев напомнили, что бог не желает гибели даже самой паршивой овце из стада. Я подслушивала, я знаю. Мужчины спорили до утра. На рассвете мать Якоба прибежала за помощью – сын горел и бредил. Она сама уже покрылась звездными пятнами, и дети в доме Шидловски метались в жару. Поняв, что эпидемия распространяется, Хавьеры хотели убить Якоба, но старейшина Кеннет запретил – испокон веку братья не проливали кровь братьев. Они только сожгли катер. Но я успела поговорить с богом и помолиться о помощи, как он учил. Я правильно поступила доктор, сэр?

   – Да, Дженет, конечно, ты была права, – Павлыш слушал, кивал и напряженно думал. Он мог представить себе многое, но молитва, туго свернутая в коды радиосвязи, не укладывалась в его понимание мира. – Скажи, а другие люди с Земли прилетали к вам? Говорили что-то, э… наставляли?

   – Нет, – девушка улыбнулась, показав крупные желтые зубы, – ты первый брат с Земли, который явился в наш дом, доктор, сэр.

   – Не говори «доктор, сэр», – неожиданно для себя вызверился Павлыш. – Говори «товарищ Павлыш», или «Владислав», или «доктор».

   – Как ты велишь, – нисколько не обидевшись, кивнула Дженет. – Вла-дисс-лафф!

   – Лучше «доктор», – смирился Павлыш. – Скажи, а ты уже переболела лихорадкой или еще не заразилась?

   – Бог меня спас, – отмахнулась Дженет. – Ты сейчас начнешь лечить людей?

   – Я хотел бы сперва помочь старейшине Кеннету. Не тревожься, лекарства хватит на всех.

   Рацию доктор взял с собой и тут же вышел в канал: Ракушка-Ракушка, я четвертый, как слышишь, прием! Дженет смотрела на него с благоговением – похоже, глупая девица окончательно возвела землянина в ранг святых.

   Радист Цыганков внимательно записал состав лекарства, уточнил по буквам и цифрам всю рецептуру, сверил – две – тысячи – доз – и отключился. Синтезатор на станции был, культиватор тоже, а на сырье шла любая органика. Промокнув пот со лба, Павлыш похвалил себя за хорошую память и прослушанный в университете курс старомодной, казалось бы, фармакопеи.

   Дом старейшины не отличался от соседних ни размером, ни внутренним обустройством – те же нары, тот же громоздкий стол, та же неуклюжая глиняная посуда, жирный желтый огонь в светильниках, пятна плесени на полу. Бородатый, худой как смерть старец лежал у порога, словно спешил за помощью, его домочадцы хрипели посреди комнаты. Павлыш бегло осмотрел больных, впрыснул сердечное немолодой женщине, дал кислород беременной и затем только вколол бодрящий коктейль. Дженет, как заправская медсестра, помогла пациенту сесть, поднесла воды и удержала в железном объятии, когда тот замахнулся на гостя посохом. По счастью, способность соображать вернулась к старейшине Кеннету почти сразу. Исцеление родичей оказалось лучшим аргументом для упрямого патриарха.

   Вопли, слезы, проклятия и молитвы длились недолго. Тряхнув бородой, старейшина приказал всем замолкнуть, успокоить младенцев и выйти прочь, оставив их с доктором наедине. Впрочем, Дженет пришлось остаться – разобрать бормотание старца без переводчика Павлыш даже не пробовал. Пространная речь о божьей воле, являющей себя там, где богу это угодно, и теми руками, которые бог сочтет нужными, его тоже не впечатлила. Важнее было другое – старейшина Кеннет согласился на госпиталь для колонистов. Живая собака лучше мертвого льва, кто бы спорил.

   Разговор по рации впечатлил старца – корректируя указания, Павлыш не без удовольствия наблюдал, как Кеннет шепчет молитвы, перебирает бородавчатыми пальцами четки. Нет бога, кроме Попова, и Маркони – пророк его. Ты у нас еще в космос слетаешь, дедушка, дай только время.

   В ожидании катера Павлыш продолжил обход домов, дурочка Дженет увязалась следом. Он методично переворачивал тельца младенцев и опухшие туши женщин, приподнимал прелые бороды стариков, делал пометки в блокнотике. Очень много было кожных болезней, авитаминозов, поражений почек и печени. Шесть младенцев страдали трахомой. Одна старуха не пережила лихорадку, и камера не спасла бы ее – возраст. Когда Павлыш в очередной раз за*censored*вал рукава для осмотра, Дженет молча указала на его запястья – сыпь кольцом охватила их. Этого следовало ожидать.