Искушение чародея(сборник)

   Стол, шкаф, рисунок, чужие мысли, бьющиеся в паучьих сетях, длинный коридор и пустота, где из вечно протекающего крана капает вода. Кап-кап, кап-кап. Стук капель слышен из комнаты, словно где-то вдалеке зовет бьющееся сердце.

   «Ба-бах!» – Звон и грохот разносятся по квартире. Антон втягивает голову в плечи.

   – А чтоб тебя! – кричит вернувшийся с работы отец, спотыкаясь о башню, выстроенную в прихожей из пустых заграничных пивных банок.

   Банки разлетаются по полу и выкатываются в коридор. Паук над электросчетчиком прячется в щель между стеной и платяным шкафом.

   – Опять нагромоздил! – Папа выбегает в коридор. – Ну! Тебе нечего делать, да? Выброшу! Возьму – и выброшу завтра всю дурацкую коллекцию.

   Антон знает, что этого не случится – папа добрый, просто иногда ругается.

   – Математику сделал?

   Антон поворачивается, зажмуривается и идет к ванной. Папа хватается за голову и убегает в свою комнату. Завтра, когда он уйдет на работу, надо будет снова построить башню. Ведь ее так приятно складывать. Банка на банку, раз – два. Главное – выучить уроки, чтобы папа не ругался. Антон не учит, он запоминает, достаточно лишь бросить взгляд на страницу. Это так же легко, как слышать, о чем думают животные. Буквы складываются в слова, слова – в предложения, которые ты произносишь, отвечая на заданный учителем вопрос. Все довольны, кроме психиатра. Но к нему Антона водят не так часто – можно потерпеть.

   Папа прикрывает дверь, отгораживаясь от проблем. Паук осторожно выглядывает из убежища. Антон продолжает одинокий путь. Впереди капает вода – стучит далекое сердце. Чуда опять не случается.

   Но ведь главное – очень-очень сильно захотеть. И тогда однажды, когда ты откроешь дверь…

 //-- * * * --//

   В тот день шел дождь, накрыв город вечерним сумраком. За окном, по которому стекали потоки воды, спал старый тополь. Паук мысленно жаловался на боль в ногах. Антон прошел по коридору, открыл дверь и сразу понял, что все изменилось. Вместо запаха сырости лица коснулся свежий морской бриз. Антон никогда не был на море, но с названием ветра ошибиться не мог. Ветер пах водорослями и песком, пальмами, приключениями и бесконечным пространством, где на горизонте сливаются вода и небо. Сквозь веки светило яркое солнце. Тогда Антон осторожно приоткрыл глаза. А потом сделал шаг, переступая границу мечты.

   Далеко-далеко позади рухнула башня из жестяных банок, но Антон не оглянулся. Он закрыл за собой дверь.

 //-- * * * --//

   – Антон! Ау! Я дома!

   Опять проклятые жестянки! Когда я перестану на них натыкаться? Может, и правда выбросить? Жалко, Антошка расстроится. Я переобулся, оставив на полу мокрые следы, прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Странно, где же Антон?

   – Анто-о-он!

   В прятки играет, что ли? Я заглянул в детскую. Никого. Но я же слышал, как хлопнула дверь в ванную! Сейчас-сейчас… Я прокрался по коридору (доски старые, скрипят, тихо все равно не подойдешь) и распахнул дверь. Пусто. Из крана капает – прокладку надо поменять, никак руки не доходят.

   – Выиграл, сдаюсь! Вылезай, где ты прячешься?

   Нигде ни звука. Как же так? Я выглянул из окна в детской комнате. Редкие прохожие, раскрыв зонты, прыгали через лужи. Я прошелся по квартире, заглянул под кровать, поискал в платяном шкафу, пошарив между висящими куртками, зачем-то открыл холодильник.

   Нет, не может быть. С Антоном ничего не случилось. Он не мог уйти.

   Шкаф, кровать, шторы, собранные у края карнизов, снова дурацкий холодильник. Квартира небольшая, где ему прятаться? Я открыл кухонный шкаф, вынул бутылку коньяка и стопку. Посмотрел и сунул обратно. Дождь за окном усилился, превратившись в ливень, громко барабанящий по подоконнику.

   Может, пошел к друзьям? У него их сроду не было! Портфель на месте, значит, из школы вернулся. Сандалии стоят в прихожей.

   Господи! Знаю! Антон у соседки! Елизавета Ивановна – добрейшей души старушка. Все звала нас на чай, когда еще Марина была, но там своего народу хватает: дочь с мотающимся по загранкомандировкам мужем, внучка… Ночью просыпаешься и слышишь, как за стеной плачет ребенок.

   Я выбежал на лестничную площадку, задев пивную банку. Гремя, она выкатилась к лифту. Я поднял ее и позвонил к соседям. Дверь открыла дочка хозяйки (Маша или Наташа, никак не могу запомнить ее имя) в коротком халатике.

   – Тише, – шепотом сказала она, глядя на банку в моей руке, – Сашу разбудите.

   – Извините, – прошептал я в ответ. – Мой Антон у вас?

   В это время из душной глубины квартиры, пропахшей пеленками и молоком, раздался детский плач. Маша или Наташа всплеснула руками, бросила: «Нет» и убежала.