Искушение Данте

Но где?

— Кто это? — спросил он у Джанетто.

— Кое-кто, кому, кажется, здесь не место.

— Кто же они?

— Не знаю. Они зачем-то притворяются такими же нищими мошенниками, как и мы. Остальные им верят, но меня им не провести.

Данте хотел получше рассмотреть двоих незнакомцев в лохмотьях, но те уже скрылись в полумраке.

Часть третья

Глава VII Воплощение василиска

18 июня, утром

 Первым делом Данте срочно вызвал капитана городской стражи.

У запыхавшегося капитана был недовольный вид. На этот раз на нем почему-то не было доспехов, и он казался еще меньше, чем раньше.

— Что такого случилось, что вы оторвали меня от дел, мессир Алигьери? — первым делом спросил капитан.

«Все твои дела — в таверне, пьянчуга!» — подумал Данте, но промолчал. В руках он вертел странный кинжал, подобранный в церкви.

— Во Флоренции есть тамплиеры? — спросил он капитана.

— Что?

— Очнитесь, капитан! Я говорю об Ордене бедных рыцарей Христовых, называемых тамплиерами или храмовниками. Они носят белые плащи с большими красными крестами. Такие люди есть у нас в городе?

Капитан наконец понял, о чем идет речь, и равнодушно пожал плечами.

— А, вы об этих странных воинствующих монахах! Они, видите ли, такие грозные и самоотверженные! Готовы были умереть за Гроб Господень, а все равно отдали Святую Землю сарацинам, с которыми завели какие-то делишки и разбогатели. Они надменные, высокомерные, алчные, как евреи, и большие скандалисты!.. Нет, Магистрат не позволил им обосноваться у нас в городе. У нас и без них хватает ростовщиков, — с недоброй усмешкой заявил капитан.

Данте невольно улыбнулся. Впервые в жизни капитан говорит разумные вещи!

Внезапно поэт замер и напрягся. На что намекает этот мерзавец?! На лживые обвинения в адрес Алигьеро, отца Данте?!

— На что вы намекаете?! — сверкая глазами, рявкнул Данте, сжал кулаки и шагнул к капитану.

Начальник стражи попятился, непритворно удивленный и даже испуганный.

— О чем вы?.. Нет, на наших землях нет тамплиеров. Их ближайшие владения — в Аквиле. Оттуда они торгуют с Капитанатой и с Неаполитанским королевством…

— Я и сам знаю, что официально тамплиеров у нас нет. Я спрашиваю о том, не приходилось ли вам в ходе ваших расследований сталкиваться с их тайным присутствием во Флоренции. Ведь они могут скрываться под любой личиной!

Данте понимал, что напрасно тратит время. Этот болван не заметил бы и стада единорогов, пасущихся у него перед домом!

Однако ответ капитана его удивил.

— Я не сталкивался. А вот другие их видели, как вы изволили выразиться, под другой личиной.

— Кто?

— Раньше у нас поговаривали, что среди францисканцев — и у нас во Флоренции тоже — были тайные пособники императора, потихоньку вступившие в Орден Храма. Но точно ничего не известно. Это только слухи. Как знать, что творится у капуцинов в голове! Они могут душить и резать друг друга, но посторонние ни о чем не узнают и будут думать, что в стенах их монастырей по-прежнему правят слова Святого Франциска, бедность и непорочность!

Больше капитан ничего не знал. Раздосадованный Данте приказал ему убираться. Эти упреки в адрес монахов он слышал уже тысячи раз, и они его жутко раздражали.

Он сам многому научился у монахов, познал их пороки и добродетели. И имеет право порассуждать об этом. А куда лезет это мужичье?! Впрочем, у монахов и правда пороков намного больше, чем добродетелей…

Как только капитан удалился, стражник оповестил Данте, что к нему кто-то пришел.

— Кто именно?

— Не знаю, но он утверждает, что знаком с вами.

Поэт стиснул зубы.

Неужели опять явился за деньгами проклятый Манетто?!

Подумав об этом, Данте стал оглядываться по сторонам, словно прикидывая, где бы спрятаться.

— Не сейчас! Скажите ему, чтобы пришел после заседания Совета!

— Все куда-то бежите, мессир Данте? — раздался у двери громкий насмешливый голос. — Прямо как в битве при Кампальдино!

Данте подскочил на месте, как готовая вцепиться в обидчика собака. Перед ним расплылся в улыбке человек с широким лицом. Он рассматривал поэта, уперев кулаки в бока. Незнакомец был одет в богатое дорожное платье, слишком шикарное для любого флорентийца. Законы города были против чрезмерной роскоши. Перед Данте явно стоял чужеземец, говоривший к тому же с легким сиенским акцентом.

— Конечно, мы очень давно с вами не виделись, но неужели любовь преобразила меня до полной неузнаваемости? — все тем же легкомысленным тоном продолжал незнакомец.

Данте всмотрелся в его лицо, прикрыв глаза ладонью от солнечных лучей, пробивавшихся под своды галереи.

— Мессир Ангольери? Чекко! Это вы?!. Но вы же сидели в тюрьме!

Ангольери расхохотался.