Искушение для грешника (СИ)

Саша Кей Искушение для грешника

Глава 1. Первое столкновение

Спрятавшись за дверью, я подслушиваю, и мне ни капельки не стыдно.

Сейчас, можно сказать, решается судьба моей карьеры.

От этого телефонного разговора зависит очень многое.

— Слышал, Егор женился. Как-то тихо, не по-людски…

Дядя уже минут пять ходит вокруг да около и никак не приступит к волнующей меня теме. Он и выставил меня из комнаты для того, чтоб я не сопела ему в ухо и не поторапливала. Дядя Гера всегда меня учит, что даже маленький гешефт требует деликатного отношения, но его наука у меня не приживается. Деликатность и я — мы из разных вселенных.

— Ты-то когда? Ну-да, ну-да, понимаю. Я и сам убежденный холостяк… А Линда, значит, в омут с головой? Говорят, «Небо» расширяет сферу интересов. Ты для нее покупаешь «МедиаФэшн»? — наконец забрасывает удочку дядя Гера.

От нетерпения переминаюсь на месте и стараюсь не пыхтеть: очень хочется вернуться в комнату и ухом прижаться к трубке с другой стороны, чтобы слышать, что говорит будущий хозяин журнала, в котором я работаю.

Повезло же какой-то стерве! Ей целый журнал дарят!

— Конечно, дружище. Отличная мысль поменять профиль, если нынешний не приносит журналу прибыли, — поддакивает дядя своему знакомому.

Как он может так говорить?

Когда тридцать минут назад я врываюсь в дядин кабинет и начинаю фонтанировать проклятьями в адрес руководства, которое только что порадовало новостью, что с теми из нас, с кем соглашение истекает в этом месяце, контракт продлять не будут, дядя Гера стоически выслушивает все, что я думаю по поводу предстоящего несправедливого увольнения, даже не пытаясь меня успокоить. Он вообще считает, что меня в нашу порядочную еврейскую семью подкинули итальянцы. Дождавшись, пока я выдохнусь, дядя Гера лезет в телефон, а выяснив, кто конкретно покупает журнал, обещает попробовать помочь.

— У меня к тебе просьба, уважь старика…

Старика? Ха! Откуда он только эти фразочки выкапывает?

Дяде Гере, младшему папиному брату, всего сорок пять, и выглядит он как легкоатлет, следит за собой и меняет баб строго раз в два месяца. Как он говорит, чтоб не привыкали и не питали напрасных надежд. Он вообще довольно жесткий мужик, если это не касается дел семейных. Ну и любит немного попридуриваться, играя в анекдотического еврея. Самое интересное, что есть идиоты, которые ведутся.

— Ладно, ладно, — смеется дядя Гера. — Увлекся, вошел в образ.

Ага, абонент на том конце провода, видимо, в курсе привычек дяди.

Чего он все тянет? У меня уже ноги отваливаются стоять на одном месте, и ухо вросло в дверную щель!

— В общем, зная твою манеру, могу предположить, что ты сейчас весь творческий штат переувольняешь и дашь Линде набрать новый. Я тебя по дружбе прошу, моего человека не увольняй. Хороший фотограф. Хотя бы первое время, а потом пусть Линда работу оценивает. Разумеется. О чем речь! Я благодарен, с меня причитается.

Ф-фух. Кажется, договорился. И чего вот не с этого начал? Все ж люди занятые!

— Олег, да хороший фотограф, я тебе говорю! В смысле, как понять который из девяти? Фамилия Бергман наведет тебя на правильный ответ. Ну, конечно! Все для семьи, ты же знаешь. В этом и Раевские, и Бергманы мыслят одинаково.

Что? Олег Раевский?

Это же тот самый тип, который меня облапал!

Как вспомню его красивую наглую самодовольную рожу, сразу впадаю в бешенство!

— В общем, пригляди там за племяшкой, — просит дядя Гера.

О да! Этот присмотрит так присмотрит!

Торопясь скорее попасть на внезапную летучку с главным редактором, все, на чем я сосредоточена — это не убиться и ни во что не вляпаться. В здании ремонт: кругом разбросаны инструменты, тут и там кучами свалены стройматериалы.

Но, оказывается, смотреть стоит не только под ноги, но и по сторонам.

Заворачивая за угол, уже почти на финише своего марафона я практически с разбега врезаюсь в кого-то настолько твердого, что у меня вышибает дух. Пострадавший же лишь слегка отступает назад, да и то, скорее всего, просто от неожиданности.

Крайне устойчивый товарищ, и с реакцией у него все отлично.

Резко дернув меня за плечо на себя, он не дает мне отшатнуться к свежевыкрашенной стене, и я снова впечатываюсь в мощную грудь.