Искушение для искусителя

Я лежала на каком-то тонком покрывале и ждала. Боль медленно уходила.

Вскоре я смогла сесть. А потом и повертеть головой, без вскриков от резких болезненных спазмов в затылке и шее.

– Ну, просто замечтательно!

Я, оказывается, в камере! Три на три квадратных метра. Каменные стены, каменный же пол, решетка и маленькая дверка за моей спиной.

Встать получилось не сразу. Для начала я переползла на четвереньки. И только потом рискнула выпрямиться.

Меня тут же повело, и я привалилась к стене. И, на всякий случай, не отлипая от прохладного камня, поплелась к двери.

– Ни чего себе, какие тут царские удобства! – Не удержалась я от сарказма, рассматривая унитаз и раковину, расположенные в помещении метр на метр за той самой дверкой. – Класс!

Я умылась и попила. И вернулась в свою клетку. Чтобы заметить то, на что не обратила внимание сразу.

Пентаграмма. Точнее несколько пентаграмм и причудливая вязь заклинаний между ними. Везде. На каждом камне, каждом прутике решетки. Расписано было абсолютно все, так чтобы не осталось ни одного места, где заклинание могло бы дать слабину.

Картина Репина «Приплыли». Влипла я на этот раз по самые уши.

Я доковыляла до потрепанного лежака, оставленного мне тюремщиками в качестве спального места, и села, прижавшись затылком к стене. Прикрыла глаза и стала ждать.

Кто бы меня ни запер в этой клетке, рано или поздно он придет поболтать. Они всегда так делают…

Знакомые шаги раздались примерно через час. А может и больше. Без часов и окон сложно ориентироваться во времени.

А наруч мне сейчас совсем не помощник. Не знаю, что тут за пентаграммы и плетения, но вечная палочка-выручалочка чертей превратилась в банальный аксессуар.

Шаги меж тем приближались. Судя по звуку, к моей камере ведет узкий коридор с каменным полом. И где только нашли такой в двадцать первом веке? В замке-музее? Или разрыли какие-нибудь древние катакомбы? Или мы сейчас в другой эпохе?..

Шаги остановились. Я осталась сидеть с закрытыми глазами.

– Я знаю, что ты не спишь.

Что-то лязгнуло, а потом послышался звук, распознать который я не смогла.

– Я принес тебе поесть.

Я открыла глаза. Лениво потянулась и встала.

– Благодарности не жди.

Я доковыляла до окошка в решетке, крышка которого сейчас служила импровизированным столиком, и забрала миску с какой-то не очень аппетитной на вид кашей и ломтем хлеба.

– Ники, у меня не было выбора, - Оливер пытался поймать мой взгляд.

– Знаешь, есть более адекватные способы вернуть девушку, - бросила я, ставя миску на пол.

Есть пока не хотелось, так что я снова уселась на лежак и прикрыла глаза.

– Причем здесь это? Я не собирался тебя возвращать. Но я не рад, что ты оказалась той, кто приведет в нашу ловушку Верховного.

– Чего? – Я даже глаза открыла. – Это что еще за бред?

– Хватит прикидываться, Ника. Мы знаем, что у тебя роман с Асмодеем. И уверены, что он придет за тобой. И тут-то мы его и схватим.

Демоны, что же он несет?! Такое чувство, что передо мной сейчас не Оливер, а совершенно не знакомый мне черт. Я никогда раньше не видела у Оли такого фанатичного сияния глаз. И никогда он не говорил, такой бред. Кто же и что с ним сотворили?

– Мы? – попробовала я выяснить.

– Мы. Знаешь, Ника, я не удивлен, что ты ничего вокруг себя не видишь. Ты всегда витала в облаках. И, естественно, никогда не обращала внимания на происходящее в Аду. А ведь там давно пора все менять. И мы решили, что хватит. Пора брать инициативу в свои руки. Верховные должны умереть. А власть достаться тем, кто достоин сформировать новый Первый Круг.

– Тебе что ли?

– Если меня сочтут достойным, - пафосно заявил он.

– Оливер, стесняюсь спросить, но что за дурь ты начал употреблять? Поделись что ли. Может, я тебя понимать начну. Да и сидеть в этой темнице не так скучно станет.

В какой-то момент у него стало такое лицо, что я уже подумала, что доигралась. Что сейчас он войдет, и я останусь валяться на холодном полу с кучей переломов. Но он только глубоко вздохнул и процедил:

– Посмотрим, как ты запоешь, когда я лично убью Асмодея прямо здесь, у тебя на глазах.

– В одним ты просчитался, друг мой, - спокойно откликнулась я.

– И в чем же? – он сжал прутья клетки так, что побелели пальцы.

– Такой, как он, и мизинцем не пошевелит ради такой, как я. Я – расходный материал. Вещица с коротким сроком годности. Так что, Оливер, ваш план обречен.

Слова дались мне тяжело. Наверное, потому, что в глубине души я боялась этого больше всего на свете. Я любила Асмодея, но не знала, любит ли он меня. И страх оказаться банальным «расходником» жил во мне все это время.

– Посмотрим, - прошипел Оливер после минутной паузы и ушел.

Я позволила себе больше не сдерживаться. Обмякнув, словно сдутая игрушка, я трясущимися руками обняла колени и дала волю слезам.

Не знаю, чего я боялась в этот момент больше. Того, что Асмодей придет за мной. Или того, что мои потаенные страхи окажутся реальностью.

Из дневников Асмодея

Сатана оставил меня, погруженного в невеселые мысли, одного и отправился к себе «для разработки стратегии действий Верховных».

Я поплелся к себе.