Искушение и разгром

Спустя несколько часов, войдя в квартиру и застав на кухне жену, Сергей, с сокрушенным лицом прислонившись к косяку, всем своим видом демонстрируя крайнее огорчение и разочарование, виновато взглянул не нее:

– Слушай, тут такое дело. В это воскресенье я не смогу поехать с тобой на дачу. Все выходные мне придется провести на работе, а в понедельник я срочно вылетаю в Минск.

Жена отложила полотенце.

– Понятно. Какие-нибудь неприятности? У вас там что, что-то взорвалось?

Сергей вздохнул:

– В том-то и дело, что не взорвалось. В этом-то и проблема.

Жена философски взглянула на него:

– Интересная у тебя работа.

– Угу. Как у профессора Кусто. Только все подводные съемки – в болоте.

– А ты не утонешь?

– Постараюсь.

– Да уж, постарайся. У тебя семья. Что я тебе могу сказать… Ужин готов. Будешь?

– А куда деваться…

– Нахал.

– Если бы… – махнув рукой и вздохнув, Сергей пошел мыть руки.

7

Спустя примерно сорок часов после этих событий Сергей с Сергачевым стояли под электронным табло в зале вылета аэропорта Шереметьево, где заканчивалась регистрация рейса на Минск. Сергачев присоединился к Сергею всего за несколько минут до этого – занятый оформлением бумаги с разрешением на вывоз импульсного пробойника, он провел все утро у высокого начальства, и в аэропорт Сергея отвез один из его сотрудников. Бумага, сильно напоминавшая по содержанию документ, когда-то выданный миледи кардиналом Ришелье, – «все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему повелению и для блага государства», – с устрашающими печатями и в специальном пластиковом чехле, уже покоилась в багаже у Сергея. Сергачев, оставивший машину далеко от здания – парковка непосредственно у аэропорта запрещалась – и преодолевший последний километр бегом, нервно озирался вокруг, пытаясь отдышаться. Сергей, изучивший за последние полтора дня четыре альбома принципиальных схем и раздолбивший с помощью импульсного пробойника полтора десятка броневых листов из сплавов различного состава, придя вследствие этого в окончательно философское настроение, скептически наблюдал за толпой. До конца регистрации оставалось пятнадцать минут. Кажется, наконец отдышавшись и вытерев вспотевший лоб, Сергачев испытующе-тревожно оглядел Сергея.

– Ну вот, вроде наконец начинаем. Как говорится, чем никогда, так лучше поздно. Ладно, как-нибудь. Хорошо, я хоть бумагу вовремя привез. Генерала сегодня с утра к начальству вызвали, я уж думал, ну все. В последнюю минуту подписать удалось. Пока сюда гнал, наверно, все правила дорожного движения нарушил, слава богу, ГАИ не зацепило. Вы-то как, нормально доехали?

Сергей задумался.

– Хвоста вроде не было.

– Хвоста… – Сергачев, морщась, махнул рукой. – В этом ли дело… Оборудование тебе утром без проблем вручили?

– Да, вручили без проблем.

– Ну и то хорошо.

Успокоенно кивнув, Сергачев оглядел громоздившуюся у ног Сергея раздутую черную сумку на ремне.

– Так это, стало быть, весь багаж твой?

Сергей сдержанно кивнул.

– Он самый. Как говорили раньше в социально-описательных очерках, «нехитрый скарб».

– Тяжелый?

– Килограмм под тридцать.

– Ну, это еще туда-сюда. – Сергачев пытливо взглянул на Сергея. – Импульсный пробойник-то освоил?

Сергей поморщился:

– Это он меня освоил. В глазах до сих пор искры стоят.

– Стержней много запорол?

– С полсотни, наверно.

– А с собой сколько дали?

Сергей задумался.

– Да примерно столько же. Не считал. Вязанка большая, с запасом. Ваши говорят, и на баллистическую ракету хватит.

– Типун тебе на язык. Ну ладно. Как вообще настроение? К работе готовым себя чувствуешь?

Сергей сурово взглянул на Сергачева:

– Вчера завел будильник на шесть утра. Будильник не зазвонил, но я все равно проснулся вовремя. Мы, коммунисты, сделаны из особого материала.

– Ну добро. Значит, настроение боевое. Ну ладно, дай бог, все получится, дай бог. Технически ты вроде экипирован. Как считаешь?

Сергей пожал плечами:

– Технически да, а вот идеологически… Вообще, легкомысленно вы как-то меня снаряжаете. Все-таки за границу еду, в неведомую страну. Как там будет да что? Вы б мне хоть русско-белорусский разговорник купили.

– Зачем тебе разговорник? Ты что там, с кем-то разговаривать собираешься?

Сергей стоически кивнул:

– Понятное дело, ежели что случится, то первым делом молчать придется, но все-таки…

– Незачем тебе разговорник. Ты, главное, со мной поговори. Как позвоню, так сразу за дело берись. А больше разговаривать нечего.

– Как скажете. Как, кстати, разговаривать-то будем, когда позвоните? Не открытым же текстом. Или у нас какая-нибудь условная фраза будет? Ну там, типа, «высылай устав»?

– А чего условного-то? Деньги перечислены, и все ясно.

Сергей вздохнул:

– Как-то это все прозаично. Впрочем, как говорил Д’Артаньян, такая проза мне нравится. Ладно, Петр Николаевич, Бог даст, справимся.

– Надо справиться. Ты не думай, я тут без тебя сложа руки сидеть не буду. Как уедешь, сразу буду генерала настропалять, чтоб, не дожидаясь министра, платежи продавливал. Авось получится что-нибудь.

– Ну это-то понятно.