Искушение и разгром

Ответив ему задорной улыбкой, она, вздернув нос, огляделась кругом. Перейдя улицу, они завернули на проспект, двинувшись мимо рядов неоновых вывесок и богатых витрин. Свет и покой были разлиты в мире. Незаметно дойдя до светлых стекол магазина, они миновали автоматически раздвинувшиеся двери, войдя в торговый зал с европейским интерьером; подойдя к витрине, где были разложены фрукты, увлеченно-серьезно, по-крестьянски обстоятельно она выбрала арбуз, по-хозяйски передав его ему; оплатив все у кассы, с тяжелым пакетом в руке он вышел из магазина вслед за ней. Ничего не говоря, просто идя по улице рядом друг с другом, они проделали путь обратно. Поднявшись в номер и войдя в комнату, он вынул арбуз из пакета и поставил на стол; найдя на подносе в тумбочке ножик, она склонилась над арбузом, разрезая его. Увидев ее бедра под вздернутой юбкой и напружиненные полно-длинные икры, он, подойдя, обнял ее и развернул к себе. С вспыхнувшим огоньком удовольствия и интереса, она влажно-весело следила за ним, ожидая, что он сделает с ней. Снимая с нее платье, он вдруг понял, что она в восторге именно от неожиданности и непредсказуемости его действий; блестя глазами, она сама начала раздевать его, расстегнув его джинсы, она обрадовано-смешливо вскинула на него глаза:

– Ты что, не один вернулся?

Отбросив платье, он опрокинул ее на диван, быстро снимая с уже лежащей все остальное. Движениями тела помогая ему, она с радостным любопытством следила за ним. В летящем головокружении, вновь увидев близко ее поднятые бедра, широко-белые, тяжелые икры у себя на плечах, ступни с высоким подъемом у своего лица, он снова пронесся через туго-щемящее единение с ней, уже лучше приноровившись к ней, он видел, как сладость снова несколько раз пропутешествовала сквозь нее. Догнав ее, он повалился набок. Несколько секунд они валялись рядом, взявшись за руки, уже погрузившаяся во тьму комната подсвечивалась празднично-голубоватыми всполохами телевизора. Придя в себя и спеша восстановить прервавшуюся за эти несколько мгновений связь с ней, он, приподнявшись на локте, ждуще склонился над ней. Веселыми глазами, в которых отражалась синева экрана, она снизу вверх смотрела на него. Угадав, как ему показалось, желание в ее глазах, он, вскочив и включив свет, подбежал к столу, собирая на поднос еду, чтобы принести ей. Жестом остановив его, она, быстро поднявшись, босиком прошла в туалет, покачиваясь на высоких ногах; вернувшись, она весело-размашисто уселась в кресло, снова перекинув длинные ноги через подлокотник, капризно поведя головой, она с комической претензией вскинула на него глаза:

– Мне писать больно.

Обеспокоенный, он мгновенно придвинулся к ней:

– Я тебе натер?

Развалившись в кресле, притворно, по-детски обиженно надув губы, она с достоинством отстранилась:

– Ты меня изнасиловал. Уже второй раз. Маньяк. Насильник.

Растерянно, он подался к ней:

– Не понимаю. Все ж было – минут пятнадцать всего…

Смеющимися глазами, она прищурено-светло смотрела на него:

– Пятнадцать? А час с лишним – не хочешь?

Взглянув на часы, он увидел, что действительно прошло больше часа.

– Пятнадцать минут…

Словно чем-то довольная, увлеченно сияя глазами, она комически-надменно ткнула в него пальцем:

– Ты мне должен.

Почувствовав ее игру, в радостном ожидании он подался к ней:

– Должен? А что?

– Все.

Блестя глазами, увлеченно загибая пальцы, она подняла глаза к потолку:

– Ты мне должен закаты, ты мне должен рассветы, ты мне должен все песни, что вместе не спеты…

Безоглядно он помотал головой:

– Проси чего хочешь.

– А ты все можешь дать?

– Все.

Предупреждающе, она задорно блеснула на него глазами.

– Мне много чего нужно.

– Я все сделаю, говори.

– А ты будешь записывать?

– Я запомню.

– А ты точно запомнишь?

– Я все запомню. Ты только говори.

– Ага, ну тогда ладно.

Блаженно раскинувшись в кресле, положив ноги на столик, она весело-обстоятельно вскинула глаза к потолку:

– Мне хочется: крабовых палочек, красивой музыки, чипсов, новые туфли удобные, азалии цветок в горшочке, заколку новую, сережки аметистовые, мир во всем мире, колготки новые, чтоб не рвались, квартиру, машину, дачу – нет, дачу не надо, затрахалась уже грядки пропалывать, мартини, новое платье, детей кучу, еще одно новое платье, стиральную машину, и чтоб отжимала тоже, золотую цепочку, погода чтоб всегда хорошая была, костюм с юбкой и с брюками, чтоб моего размера, посуды классной много, обои новые наклеить, на море съездить, и купальник нормальный, чтоб сиськи влезали, клубники со сливками, соленых огурчиков, демократии, чтоб космонавтов почаще запускали, как раньше, плеер чтоб починили, не работает, аквариум с рыбками, кофеварку, жирафа плюшевого, чтоб бакс пятьдесят копеек стоил, чтоб салюты по вечерам устраивали, микроволновку, поросенка фарфорового, джинсы белые, фирменные, чтоб в очке не рвались, в Австралию слетать, посмотреть на кенгуру, белья классного, кружевного, мягкую мебель, чесночку головку, еще одни туфли…

Поцелуем он прервал ее.