Искушение Кассандры

— Ты же знаешь, что в завтрашнюю битву не вмешивается даже Зевс. Он и с нас взял слово не мешать естественному течению событий. Пойми, что свои судьбы вершат сами люди. Боги, вмешиваясь в естественную жизнь смертных, могут только оттянуть конец, но не изменить развязки. Даже если я отклоню завтра копье Ахилла в ту минуту, когда Гектор бросится на помощь своему брату, я не изменю его судьбы.

— Не меняй судьбы! Отклони только копье!

Аполлон сдержал слово. Кассандра видела со стены, как упал во время битвы Полидор и Гектор, выскочив откуда-то из задних рядов, бросился к умирающему брату. Видела она и то, как к Гектору рванулся Ахилл, размахивая своим длинным копьем. Гектор бросил в Ахилла копье, но промахнулся. Ахилл напал на Гектора, но все его удары Гектор ловко отбил своим коротким мечом. Тут подоспели троянцы и оттеснили Ахилла куда-то назад, но он прокричал что-то ее брату и тот потряс над головой мечом.

Кассандра закрыла глаза и мысленно поблагодарила Аполлона. Однако на сердце оставалась тяжесть. Битва подходила к концу. Устали и греки и троянцы. Греки стали отходить к своим кораблям, а троянцы отправляться за стены. «Боги могут только оттянуть конец, но не изменить развязки», почему-то пришло в голову Кассандре. И вдруг она увидела, что в опустевшем поле, недалеко от Скейских ворот, Гектор остался один. Он стоял, облокотившись на щит, и было нетрудно догадаться, что он ждал Ахилла. Ахилл вскоре появился, сверкая своими золотыми доспехами. И вдруг грозный, храбрый, всесильный Гектор бросился от него наутек. Сердце Кассандры замерло.

— Аполлон! — закричала она, воздев руки к небу. — Не дай убить моего брата!

«Сколько ни оттягивай конец, но чему быть, того не миновать», услышала она откуда-то изнутри и вдруг увидела, как Гектор, даже не развернувшись, метнул свое единственное копье в Ахилла. Ахилл ловко увернулся и поднял свое копье. Когда оно насквозь пронзило шею Гектора, Кассандра свалилась без чувств. «Почему я отвергла твою любовь, Аполлон?» было последней ее мыслью.

22

С утра в кабинете у Карасева нервно надрывался телефон. Следователь только что переступил порог и еще не успел снять плащ. Звонил начальник экспертной службы.

— Привет, старик! Пришел Уханов и учинил нам разнос по поводу того, что мы якобы долго копаемся с экспертизой. Где справедливость, Тарас? Заключение у нас давно готово. Ты просто сам не обращаешься.

— Ну давай, что там? — вздохнул Карасев.

— Сразу предупреждаю, что мы сделали все, что было в наших силах. Итак: на магните никаких отпечатков. Его очень тщательно обработали. Кровяные пятна на руках Берии, на носке ботинке и на полу — это все кровь Локридского, как мы и предполагали. Еще по пластилину могу с уверенностью сказать, что магнит налепили в день убийства. Но это сделал не Локридский. У него на пальцах — ни малейших следов пластилина. На дверной ручке, крючке и телефонной трубке отпечатки Михайловой. И это весьма странно.

— Почему странно? Чьи же еще отпечатки должны быть, как не ее! Она последняя бралась за ручку двери и за крючок.

— Странность в другом: на ручке и крючке отпечатки только ее, и больше никаких. Соображаешь? Убийца был очень скрупулезен. Перед уходом он стер пальчики не только с разводного ключа, но и с дверной ручки, и даже с крючка.

— А как он открыл дверь?

— Либо плечом, либо носком ботинка.

— А слабо найти на двери след носка ботинка?

— Если уборщица не протирала дверь, то найдем.

— Что ж, негусто, но спасибо и на этом, — со вздохом произнес следователь, затем, подумав, спросил: — Сколько пластилин держится на пальцах?

— Я думаю, дней семь. Даже после ванной можно найти под ногтями частички пластилина. Эта такая мерзость.

— Я понял! Вот что ты должен сделать. Я завтра вызову повесткой художника Сафронова. Ты должен состричь с него ногти и исследовать его пальцы на наличие пластилина.

— Как скажешь, — ответил Саша и повесил трубку.

Карасев плюхнулся в кресло и предался размышлениям. В принципе художник мог укокошить Локридского из мести. Десять лет таил в себе обиду, вынашивал план, обдумывал мелочи, и, наконец, подвернулся момент. Такое бывает. В истории криминалистики есть примеры, когда мстители вынашивали планы и по пятьдесят лет. Несмотря на то что художник довольно эмоционален, прибить сторожа он мог довольно хладнокровно. Пришел днем. Незаметно налепил магнит и ушел. Затем пришел вечером, постучался. Локридский открыл…

Нет. Не сходится. Локридский открыть не мог. Чтобы открыть, нужно снять объект с пульта. Ведь сторож не мог знать, что дверь разблокирована. Скорее всего, Сафронов пришел незадолго до закрытия музея, налепил магнит и спрятался. Только где? Кабинеты закрываются, помещения проверяются, закутки обходит директриса. Единственное место, где мог спрятаться Сафронов, — это в зале с восковыми фигурами. Либо за семьей Николая Второго, либо за креслом Елизаветы.