Искушение. Книга 1. Перстень Змеи

— Олег, не тяни, — поторопил Андрей, — Степан Борисович, посмотри сам.

Экран плазмы во всю стену кабинета засветился, на нем появилось изображение рабочей лаборатории. В центре большого помещения с высокими потолками и двумя запыленными окнами во всю стену, за которыми угадывались очертания близлежащих домов, в воздухе, ни на что не опираясь, сидел пожилой полный человек. Было видно, что глаза его закрыты. Казалось, что сидит он на высоком невидимом кресле, так как руки его упирались в невидимые подлокотники. У окна, на рабочем столе, заваленном бумагами, засветился монитор компьютера. Человек плавно повернулся и по воздуху поплыл к столу, одновременно его рука стала неестественно удлиняться, пока не достигла клавиатуры, где человек что-то набрал. Затем, встал у стола. Выключил компьютер. Прошел мимо камеры в «мертвую» зону и потушил свет.

— ФСБешные спецы, которые видели эти съемки, считают, что Ильин проводил эксперименты с индивидуальным летательным аппаратом, покрытым СТЕЛС[68] — материалами, которые незаметны в видимом волновом диапазоне, — прокомментировал Санич, — жалко, звука нет.

— Безусловно, аппаратура Ильина создает визуальные эффекты, якобы искажающие пространство. Однако, когда делали обыск в лаборатории ничего не нашли, никаких следов. Ни вещественных, ни в компьютере — ничего. Дальше смотреть смысла не имеет — это единственный фрагмент, видимо, карточки памяти в камерах только поменяли.

Гумилев выключил плазму и повернулся к Бунину.

— Ну, что скажешь?

— А что я скажу, надо копать. Самое, на мой взгляд, удивительное, — поморщился Бунин, — не видно движения воздуха, если бы эта хренатень двигалась за счет воздушных струй, то среди этого мусора в лаборатории от пылищи мы бы вообще ничего не увидели. Электромагнитная природа движка тоже исключается — приборов куча и большинство старые, стрелочные — было бы сразу видно изменение поля. За счет чего же он летал? Уж не гравитацию ли оседлал, сердешный? Его бы к нам, а Андрей?

— Разрешите, я продолжу, — вмешался Санич.

Он дождался, когда Гумилев отдаст распоряжения секретарю и продолжил свой доклад. По его словам выходило, что все материалы по исследованиям Ильина исчезли, сам он в результате ДТП[69] все позабыл, в этом же ДТП у него были похищены все документы, с которыми он был на приеме у вице-премьера и сейчас «благополучно» лежит в больнице.

Воцарившееся молчание прервал Гумилев.

— Я, не поленился, связался с руководителем Аппарата Осокина. Так он мне сообщил, что Ильин никакой не гений, а банальный шарлатан. Что не понятно, так это, как он умудрился пробиться на прием к вице-премьеру. Что во время встречи он нес всякую ересь и Олег Дмитриевич толком ничего не запомнил и не хочет ничего слышать об этом горе-ученом.

— Мужики, но вот что интересно, когда мы говорили с Осокиным в тот самый день, у него, как раз, находился Ильин, и Осокина аж распирало от перспективности работ этого химика. Мало того, мы тогда же договорились, что я встречусь с Ильиным в тот же день накоротке. Олег, ты помнишь, даже машину послали к Белому Дому, но к водителю никто не подошел. Так встреча и не состоялась. Выходит, то ли Осокин темнит, то ли происходит что-то непонятное. Олег, обеспечь-ка нам встречу с Ильиным, когда он будет в состоянии. Разумеется, не афишируя, вдруг что-то и прояснится.

— Олег, у тебя есть еще что-нибудь, или мы можем закругляться?

— Беспокоит меня, Андрей Львович, один нюанс, — лицо Робокопа помрачнело, — «наружку» супостаты за Ильиным организовали, буквально, через пару часов, после того, как помощнику Осокина поступила докладная по Ильину. Или мы чего-то не знаем, или наши, то есть правительственные, каналы связи под контролем у американцев.

Гумилев непроизвольно вспомнил советника американского посольства Брауна, с которым в свое время познакомился у Беленина. Он часто задавал себе вопрос — почему он оказался тогда в компании этих, мягко говоря, неприятных ему людей? Но какой-то туман сразу возникал в голове, и другие мысли завладевали его вниманием, вытесняя беспокоившие его воспоминания.

— Ты пока сам пошукай, а я на днях увижу Осокина и намекну ему непосредственно, пусть у себя сам разбирается.

— Ну, вот, вроде, и все. За работу, товарищи! — бодро завершил совещание Гумилев.

— Андрей, когда сможешь заскочить на полигон посмотреть новую станцию? — в глазах Бунина был немой укор — Гумилев, последнее время не часто уделял внимание основному проекту корпорации — терроформирующей станции, разворачивая все новые и новые направления исследований и в России и за рубежом.

— Действительно, ты прав, совсем замотался, даже Маруську вижу только спящей, последний раз играл с ней на ее день рождения, да что это я, ты и сам знаешь.

Глава 7

12:00. 28 сентября 2012 года. Подмосковье. Усадьба М. Б. Беленина.