Искушение любовью

– Сэр Джозеф! – обрадовалась Фиона и направилась к нему, чтобы пожать руку. – Что вы здесь делаете, сэр? Как вы себя чувствуете?

Сэр Джозеф по-прежнему выглядел усталым и был немного бледен, однако с первого взгляда было ясно, что ему намного легче.

– Разве доктор О’Рорк не говорил, что он лучше любого лондонского горе-эскулапа? – широко улыбнулся и он ей. – Его лечение наперстянкой настоящее чудо. Он сказал, что при наличии здравого смысла и разумном воздержании я очень быстро восстановлю силы.

– Очень рада это слышать,  – сказала Фиона.

Улыбка, освещавшая ее лицо, быстро исчезла, когда она вспомнила о компрометирующих письмах, которые были у Алекса, и о том, что он должен был рассказать о них Дрейку. Не убирая руку, которую держал сэр Джозеф, она с тревогой посмотрела на сидящих за столом.

– Не волнуйтесь, дорогая,  – успокоил ее заметивший это сэр Джозеф, добавив к словам улыбку. – Все уже известно.

Дрейк в отличие от него держался подчеркнуто строго.

– Сэр Джозеф рассказал о весьма сложной игре, которую затеял со своей снохой. – Он показал конверт и снова положил его на стол. – Выиграть никому не удалось, но это уже не имеет значения: женщина мертва.

Фиона инстинктивно посмотрела на Алекса. Тот протянул ей руку, и она не раздумывая бросилась к нему, оставив сэра Джозефа. Алекс был серьезен, как никогда, но выражение его лица ее не пугало: в нем ощущались уверенность и мягкость, которые успокаивали лучше любых слов.

– Он хотел защитить меня,  – улыбнулся наконец Алекс и взял обе ее руки в свои ладони. – Информацию, которой делился с ней, он тщательно, до последнего слова, продумывал, и в итоге она только сбивала с толку тех, кто ее в конечном счете получал. Но об этом никто не знал.

– Я пытался раскрутить Аннабел в надежде раскрыть ее связи, но, к сожалению, получилось так, что они начали раскручивать Алекса,  – признался сэр Джозеф с печалью в голосе.

Фиона переводила взгляд с одного мужчины на другого, стараясь до конца понять смысл сказанного. Внезапно колени подогнулись, и она опустилась на стул, не видя уже ничего, кроме светло-карих глаз Алекса.

– Значит, ты…

– Бедный простак,  – произнесла сидевшая рядом с сэром Джозефом леди Би.

– Идиот,  – добавил лорд Дрейк и тоже опустился на стул. – И я хотел бы официально призвать обоих Найтов впредь предупреждать, если им когда-либо опять взбредет в голову защищать корону в одиночку, без посторонней помощи. Последние двенадцать часов я потратил на то, чтобы исправить ошибку шерифа Лондона, заподозрившего вас в подготовке антиправительственного заговора.

Так просто. Так безобидно. Сердце Фионы отбило радостную дробь. Алексу ничто не угрожает. Его отцу тоже. Их проникновение в дом Хоузов принесло желаемый результат.

– А мой дед? – спросила она с дрожью в голосе.

Лицо Дрейка не изменилось, но Алекс заметно напрягся:

– У нас нет полной уверенности… Будет проведено расследование. Если бы давал вам эти шифровки не он лично, можно было бы говорить о его невиновности.

Фиона растерянно заморгала.

– Лично? А с чего ты, Алекс, вообще взял, что он сам давал мне в руки что-то еще, кроме наших дорожных бумаг? Да и их-то, полагаю, он вручил нам только потому, что Брюс-Джонс был тогда в Лондоне.

К ее удивлению, эти слова привлекли всеобщее внимание.

– А через кого же вы получали шифровки?

– Через Брюс-Джонса, конечно. Вместе с почтой, указаниями на предстоящую неделю и списком наказаний за различные мелкие проступки. Я и тогда, когда ты приехал рассказать о Йене, вышла только потому, что ты сначала спросил меня, а потом уже деда.

– Думаю, нам не стоит делать какие-либо выводы, пока из Йоркшира не вернутся следователи,  – сказал Дрейк.

– Хотите, я помогу вам?

– Нет! – в один голос воскликнули мужчины.

Фиона улыбнулась:

– Может, вы еще передумаете. Алекс подтвердит, что я не кисейная барышня и к тому же хорошо знаю всех, кто вас интересует. Так что подумайте.

Дрейк пронзил ее взглядом своих острых светло-карих глаз и произнес, опустив руки на лежащую перед ним раскрытую папку:

– Полагаю, у вас и без этого есть над чем подумать.

Фиона решила, что слишком рано возомнила, будто почва перестала качаться под ногами, и слова Дрейка были тому подтверждением, и сказала, пытаясь справиться с неприятным покалыванием в животе:

– О, пришел и мой черед? Что ж, мои прегрешения отнюдь не столь невинны, о чем ты напомнил мне этой ночью. И совершены были не на службе королю.

Дрейк отвел взгляд и сосредоточился на бумагах, которые держал. Фиона не шевелилась, только сильнее сжимала руку Алекса. Она чувствовала его молчаливую поддержку, и это придавало ей силы.

– Суть в том,  – начал Дрейк, заглядывая в свою папку,  – что оба происшествия не вызывают никаких вопросов. В первом случае мы имеем дело с применением ножа в целях необходимой самообороны, а в другом…  – Он поднял голову, и Фиона наконец увидела сочувствие в его глазах. – Скажем, э-э… полиция Эдинбурга не была ни удивлена, ни огорчена кончиной того джентльмена.

Дрейк неторопливо поднялся со стула и продолжил уже менее официальным тоном: