Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха

Только весной, с приходом тепла — четвертого марта 1928 года — экспедиции было разрешено продолжить следование до индийского княжества Сикким, с заходом в Нагчу, естественно, где предстояло закупить все необходимое, включая верблюдов и лошадей, а также нанять новых проводников и слуг. И было категорически запрещено посещение столицы Тибета Лхасы, до которой от Нагчу всего двести километров. Маршрут Рериху до Дарджилинга был строго определен — резко западнее вожделенной столицы «сердца Азии».

Таким образом для Бокия, то есть для Лубянки и Николая Константиновича с супругой и сыном, закончился полным провалом и второй вариант операции «Тибет-XIV».

Но от попытки достичь Шамбалы Рерих не отказался. Еще есть шанс, дамы и господа! И об этом в последнее время постоянно думали супруги Рерихи.

Караван следовал по новому маршруту, определенному правительством Тибета, за которым стояла британская администрация Индии.

Четырнадцатого апреля 1928 года стояла жара, дул сильный сухой ветер. Проводник сказал Николаю Константиновичу:

— Хозяин, к концу дня мы будем под стенами крепости Сага-дзонг, — от этих слов Рерих едва не лишился чувств, чего с ним никогда не случалось раньше. Он едва удержался в седле лошади. Проводник ничего не заметил. — Вы собирались устроить привал, чтобы отдохнуть и пополнить припасы, — продолжал он, — лучшего места не придумаешь.

— Так и поступим, — только и сумел сказать он. Миссия Рериха, достигнув крепости Сага-дзонг, расположилась под ее стенами лагерем на несколько дней.

Еще раньше он и Лада, как только им разрешили следовать в Сикким, разработали тайный план: когда их новый маршрут приблизится на самое близкое расстояние к Лхасе, экспедиция разделится на две части — одна, большая, продолжит путь официально утвержденным маршрутом — на виду у местных властей, другая, малочисленная, во главе с Рерихом, незаметно, стремительно, на самых сильных и выносливых лошадях (такие специально были закуплены в Нагчу) двинется по направлению к Лхасе и достигнет столицы Тибета.

«А если не достигнет?» — спросите вы.

«Пусть всем распорядится судьба», — сказала Лада, когда этот вопрос задал Юрий Николаевич.

В первую же ночь под стенами крепости Сага-дзонг Николай Константинович и Елена Ивановна, проговорив всю ночь, план несколько изменили. Они снова и снова перечитывали то, что продиктовал Рериху старец Семен Иванов у подножья горы Белухи пятнадцатого августа 1926 года: «Крепость Сага-дзонг. Если пройти от восточной башни триста шагов на восток, вы увидите заброшенный колодец, в нем воды нет. Слева камни, и один из них, самый большой, похож на сидящего Будду.

От него прямо на восток, и через несколько часов на лошадях, шагом, вы окажетесь у горного ключа — вода там бьет из глубины в нескольких местах, которые образуют пятиконечную звезду, и начинается ручей. По нему и надо идти. Ручей постепенно превратится в реку, сначала не великую, потом она станет большой, вода в ней будет течь очень медленно. По реке и идти — приведет».

Теперь было решено: если действительно откроется по приметам этот путь в Шамбалу, надо идти по нему. И опять пусть все решит судьба. Их судьба…

Коли этот путь — только одна из легенд, следует повернуть на дорогу в Лхасу. Их от Сага-дзонга две. Лучше избрать старую, от северной башни — она заброшена, по ней почти не ездят — разве что контрабандисты и разбойники.

Горела в палатке керосиновая лампа. Они склонились над картой.

— Мне бы надо идти с тобой, — тихо сказала Лада. — Но я чувствую… Нет, я знаю: я могу только помешать…— «Они меня не пустят», — хотела сказать она, но сдержалась и молвила совсем другое: — Сама не знаю, почему… так чувствую.

«Я знаю почему», — чуть не вырвалось у Николая Константиновича, но сказал он другое:

— Мы должны достигнуть цели, Лада! Мы обязаны!

— Да, любимый!

Через неделю можно было продолжать путь.

Они разделились: основной караван отправлялся к княжеству Сикким во главе с начальником караула экспедиции, полковником Кардашевским; в нем были Елена Ивановна, Юрий Николаевич, другие члены экспедиции. Караван вез все грузы миссии; ехали слуги, проводники, охрана. Кардашевский нервничал: на какое-то время он терял из поля зрения свой главный «объект» — Николая Константиновича. Послать своего человека вместе с главой миссии он не мог: отряд Рериха состоял из самого живописца, доктора Рябинина, Портнягина, преданного Рериху человека, который занимался в экспедиции вопросами снабжения, и из двенадцати молчаливых монголов-воинов, вооруженных сверх меры и получивших приказ от самого Сухэ-Батора: «Охранять нашего друга, как если бы вы охраняли меня».

При расставании Николай Константинович говорил Кардашевскому:

— Полковник! Да что с вами? Почему вы хмуры и взволнованы? Вы беспокоитесь за меня и моих спутников?

— Да, беспокоюсь, — последовал ответ.