Искушения наших дней. В защиту церковного единства

Критерием истинности видения, чуда, явления или знамения может быть только их соответствие с учением Священного Писания и Священного Предания. А о таком соответствии может засвидетельствовать только компетентная богословская комиссия и, в конечном итоге, соборный голос Церкви.

Беседовали свящ. Александр КРЕНИЦКИЙ

и свящ. Андрей ДУДЧЕНКО.

(«Церковный вестник». № 11(264), июнь 2003 г.)

Архимандрит Макарий (ВЕРЕТЕННИКОВ)

ЭПОХА МИТРОПОЛИТА МАКАРИЯ

Когда мы сегодня говорим о первом русском царе, мы рассматриваем события, исходя из тех или иных принципов. Я взял на нашу встречу газету, которая называется «Русь Православная» (она активно борется за канонизацию Иоанна Грозного). Весь номер посвящен этой тематике, и я обратил внимание на то, какие в нем используются «интересные» приемы. Например, приводится цитата из Патриарха, а затем идут целые главы из трудов митрополита Санкт—Петербургского Иоанна. Тем самым слово епархиального архиерея как бы получает некий смысловой приоритет перед словом Патриарха.

Но это только начало. Материал, в котором приведены слова Патриарха, имеет заголовок «Безумцы, провокаторы, враги Церкви» — по существу, именно так здесь преподносится Патриарх! Дальше мы снова видим короткую цитату из высказываний Патриарха и большой комментарий редакции, превратно толкующий смысл его слов. И это лишь некоторые из используемых в этой газете приемов!..

Теперь перейду к основной теме своего выступления. Прежде всего, я хотел бы обратить ваше внимание на такой интересный феномен: время, в которое мы живем, можно сравнить с эпохой митрополита Макария, и такие времена можно назвать «эпохой новых чудотворцев». С именем святителя Макария в этом смысле связана целая эпоха в жизни русской культуры и русского государства. Конечно, есть и отличие: в наше время канонизировано не около ста, как во времена Макария, а более — тысячи святых. И нужно сказать, что это событие — массовую канонизацию святых на Соборе 2000 года — мы еще не восприняли, не осознали и не пережили должным образом. Итак, с одной стороны — массовая канонизация 2000 года, а с другой — недостаточная церковность, недостаточное знание церковных канонов. Например, начинаются разговоры о том, что нужно срочно канонизировать какого–либо исторического деятеля или человека, который лишь недавно скончался. Вокруг этого вопроса поднимается целая волна, но когда берешь в руки книгу о подвижнике веры, скончавшемся в прошлом году, а в ней видишь уже и тропари, и нимб на портрете, то перед нами — Очевидное отсутствие канонического сознания.

Теперь по поводу первого русского царя Ивана Васильевича Грозного. Я преподаю церковную историю в Московской духовной академии, и студенты часто задавали мне вопрос об отношении к эпохе Ивана Грозного, особенно после выхода в свет трудов митрополита Иоанна (Снычева) в середине 90–х годов. Я на этот вопрос отвечал: есть эпоха митрополита Макария. Что же, касается выражения «эпоха Ивана Грозного», то это не эпоха, поскольку эпоха всегда есть нечто целое. А о цельности эпохи в этом случае говорить не приходится.

Иван Васильевич Грозный — русский государь. Бесспорно, необходимо историческое исследование личности Ивана Грозного, его заслуг и т.д. Но те, кто выступают за его канонизацию, исходят при этом отнюдь не из его особого церковного благочестия. Речь идет как бы о канонизации монархии. Конечно, если говорить о возможной проекции небесного мира на землю, то в небесном мире царит не демократия, а монархия. Известна точка зрения нашей Церкви по этому вопросу, но она не волнует «ревнителей». Она не волнует их, поскольку сегодня личность Ивана Грозного переживает необычайное мифологическое переосмысление. Причем это не стихийный, а вполне организованный процесс.