Искуситель (часть 2)

- А чего ж тебе еще больше? - отвечал равнодушно магистр, принимаясь снова за свою трубку.

- Как что? - вскричал Возницын. - Да разве ты не слышал?.. Нет, любезный! Если он не лжет...

- Я никогда не лгу, - прервал магистр.

- Так этот колдун, - продолжал Возницын, - заткнул бы за пояс и моего касимовского знахаря... Экий дока, по думаешь! Тот еще мертвецов-то с того света не выкликал, а этот чертов сын, Калиостро...

- Мастер был показывать китайские тени! - подхва тил князь.

- А что такое было в запечатанном пакете, который он тебе отдал? - спросил Закамский.

- Несколько слов о том...

- Как делать золото? - сказал князь.

- Нет, - продолжал магистр, - тайна, которую поверил мне Калиостро, была гораздо важнее, он открыл мне способ, посредством которого я могу призывать духов...

- И ты, верно, испытал его?

- Нет.

- Почему же ты не хотел этого сделать? - спросил я с удивлением.

- Потому что я не забыл последних слов и бедственной участи графа Калиостро.

- Ах, душенька Нейгоф! - вскричал князь. - Сделай милость, покажи мне черта!

- Что ты, что ты, князь! Перекрестись! - сказал Возницын. - Иль ты не боишься...

- Кого? Черта? Ни крошечки.

- Шути, брат, шути! А как попадешься в лапы к сатане и сделаешься его батраком...

- Чего князю бояться сатаны, - пробормотал магистр. - Тот, кто ничему не верит, и без этого принадлежит ему.

- А если так, - продолжал князь, - так почему же ты me хочешь меня потешить? Нейгоф закурил трубку и, не отвечая ни слова, пошел бродить по роще.

- Какой чудак! - сказал Закамский.

- Что за чудак! - вскричал князь. - Он просто сума сшедший. Я не слышал, что отвечал на это Закамский, потому что пошел вслед за магистром.

- Послушай, Антон Антоныч, - сказал я, когда мы, отойдя шагов пятьдесят от наших товарищей, потеряли их вовсе из виду, - ты несколько раз уверял меня в своей дружбе, докажи мне ее на самом деле. Нейгоф взглянул на меня исподлобья и покачал головой.

- Ты догадался, о чем я хочу просить тебя? - про должал я.

- Может быть. Говори, говори!

- Сделай милость, открой мне свой секрет.

- Какой?

- Ну, тот, которым ты не хотел воспользоваться. Магистр нахмурил брови и, помолчав несколько времени, сказал:

- На что тебе это?

- На то, чтоб узнать наконец, кто из вас прав: ты или Двинский!

- И ты точно решился испытать это на самом деле?

- А почему нет? На твоем месте я давно бы уже это сделал. - Право? Уверяю тебя. Нейгоф задумался.

- Послушай, Александр, - сказал он, - я не хочу тебя обманывать, я могу тебе передать это незавидное наслед ство и, признаюсь, давно ищу человека, который мог бы снять с меня это тяжкое бремя, но знаешь ли, что тебя ожидает, если ты, подобно мне, не решишься им воспользо ваться?

- А что такое? - спросил я с любопытством.

- Я еще молод, - продолжал магистр, - а посмотри на эти седые волосы, на это увядшее лицо, не года, не болезни, а страдания душевные провели на лбу моем эти глубокие морщины. Видал ли ты когда-нибудь, чтоб я улыбался? Ты, верно, думал, что этот вечно пасмурный и мрачный вид есть только наружное выражение моего природного характера?.. Природного! Нет, Александр! Я некогда был, так же как и ты, воплощенной веселостью, было время, когда меня все радовало, все забавляло, было время, когда мой сон был покоен, но с тех пор, как эта пагубная тайна сделалась моей собственностью, я стал совсем другим человеком, ужасные сны, какое-то беспрерывное беспокойство, а пуще всего, - промолвил Нейгоф вполголоса и оглядываясь с робостью кругом, этот неотвязный, сиповатый голос, который и теперь... да и теперь!.. Чу!.. Слышишь, как он раздается над моим ухом!.. О, как этот адский шепот отвратителен! Каждый день и каждую ночь... и всегда одно и то же: "Зачем ты похитил наследство, которым не хочешь пользоваться? Я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не передашь его другому. Передай его... передай!" Магистр остановился, мрачное, но почти всегда спокой ное лицо его совершенно изменилось, отчаяние, страх и неизъяснимое отвращение попеременно изображались во всех чертах его лица.