Искусительная маленькая воровка

В отчаянии ударяю плечом охранника слева от меня, бью головой парня справа и выбрасываю ногу, целясь каблуком в горло мужчины, сидящего напротив. Его напарник пытается схватить меня, но неожиданно мужчина, ловко увернувшись от моего выпада, бьет соседа рукоятью пистолета в подбородок.

Двое по бокам от меня вскидывают оружие, но прежде чем они успевают нажать на спусковой крючок, мужчина выстреливает первым.

На полной скорости он открывает дверь и выталкивает одного из них. Я не вижу его лица – оно закрыто маской, – но глаза в прорезях спрашивают меня: ты собираешься помочь? Водитель начинает тормозить, и мы вместе с мужчиной выталкиваем второго, а потом и третьего.

Когда машина останавливается, мужчина выпрыгивает, затем раздается выстрел, и я вижу, как он выстаскивает мертвое тело водителя.

Слышу визг шин, и нас окружает облако пыли.

Хватаю с пола пистолет и направляю в сторону двери. Мой палец касается спускового крючка как раз в тот момент, когда в проеме появляется Дамиано. Он отшатывается, в последнюю секунду я наклоняю ствол, и пуля пробивает только край его куртки.

– Боже ж ты мой! – кричу я, собираясь выйти, но Дамиано садится в машину, а вслед за ним Бронкс и Дельта, все трое одеты в черное, на всех – легкие бронежилеты, а на водительское место запрыгивает мой спаситель.

На своей машине подъезжают Кенекс и Кайло, они слегка кивают мужчине, и тут он сдергивает маску.

Твою ж ты мать, Хейз…

Он подмигивает мне и жмет на газ; машина движется в том же направлении, что и раньше.

– Что ты делаешь? Нам нужно возвращаться! – кричу я.

– Приказ босса, детка.

– Прямо сейчас я – босс. Разворачивайся, Хейз!

– Не могу.

К шее Хейза прижимается стальное дуло. Бронкс наклоняется вперед и шипит ему на ухо:

– Разворачивайся, ублюдок, пока я не окрасила лобовое стекло в мой любимый оттенок красного.

– Не сбавляй оборотов, детка. – Хейз смеется и набирает скорость. – Умираю от желания увидеть твои ручки за работой.

Бронкс хмурится, затем пожимает плечами, откидывается на спинку сиденья, вытаскивает тюбик и начинает поправлять кроваво-красную помаду, глядя в зеркало заднего вида.

– Рокки, я бы пристрелила его, если б он так не нравился твоему мужчине.

– Похоже, я нравлюсь еще кое-кому, – язвит Хейз.

– И кому же? – фыркает Бронкс и поворачивается ко мне. – Ты в порядке, подруга?

– Его избили до полусмерти… – Мои легкие работают на пределе, и мне надо восстановить дыхание. – Он уже был без сознания, Би, но они продолжали избивать его. Когда-то так делал его отец.

Гнев угрожает поглотить меня целиком, и я не буду прятаться от этого чувства. У него не было возможности спрятаться…

Руки Дельты находят мои, и она сжимает их; наши глаза встречаются.

– Бастиан знал, что может случиться что-то подобное. Ты ничего не могла сделать.

Мой рот открывается, но прежде чем я успеваю заговорить, машина резко останавливается.

– Приехали, – бормочет Хейз.

Дамиано подается вперед, смотрит в окно, и его лицо мгновенно бледнеет.

– Черт. Он действительно здесь.

– Кто?

Дам качает головой, ругаясь себе под нос.

– Дамиано, кто?!

– Энцо. – Его брови сходятся, он переводит напряженный взгляд на меня. – Энцо здесь.

Что. За. Черт.

Бас

ТУМАН В ГОЛОВЕ НАЧИНАЕТ ПРОЯСНЯТЬСЯ, НО КОНЕЧНОСТИ ВЕСЯТ В ДЕСЯТЬ РАЗ БОЛЬШЕ, пока я пытаюсь стряхнуть остатки транквилизатора, которым меня накачали. Похоже, это дерьмо стало их любимым оружием после того, как моя девочка применила его первой.

И без помощи клацанья и лязга я знаю, что обнаружу, когда открою глаза, и я не разочарован. Наручники толщиной в несколько сантиметров фиксируют мои запястья и лодыжки, цепи – почти что якорные, но он оказался изобретательнее меня – пристегнул еще одну цепь к моей шее. Мы находимся в поместье Грейсон, в этом я тоже не сомневаюсь, как и в том, что он терпеливо ждал момента, когда сможет сесть напротив крестьянина, захватившего короля только для того, чтобы, в конце концов, отпустить его.

Райо Ревено сидит на стуле и пристально смотрит на меня, в его бокале плещется янтарная жидкость, когда он покачивает головой.

– Можешь и мне плеснуть.

Мой голос звучит хрипло, рассеченная кожа на губах саднит. Так уж случилось, что в моей жизни было больше разбитых губ, чем ужинов со стейками, и вкус теплой жидкости, стекающей по подбородку, мне знаком больше, чем вкус хорошего виски.

Я получил хорошую порку. Ребра ноют, левое плечо не на месте, и завтра я буду выглядеть как пятнистый далматинец, но нет ничего, с чем я бы не смог справиться. Ничего такого, с чем бы я не сталкивался раньше.

Глаза Ревено сужаются, он качает головой, наверняка испытывая отвращение к бедному панку, попавшему в ловушку.

Да, я тот же панк, которого он встретил несколько месяцев назад. Правда, у меня теперь несколько приятных нулей на счете, но по большому счету ничего не изменилось. Он по-прежнему ненавидит меня, я по-прежнему трахаю его дочь.